СОЦИАЛ-ДЕМОКРАТИЧЕСКОЕ ДВИЖЕНИЕ В КЕРЧИ.

   В конце XIX века в России зарождается антирусское социал-демократическое движение. Социальной почвой для процветания революционной марксистской идеологии в России был еврейский рабочий класс, возникший в конце XIX века в западных окраинах России, в черте еврейской оседлости. Первое еврейское рабочее движение зародилось в 1897 году в промышленных зонах вблизи городов Лодзь и Белосток. Там, в 1897 году начал свое существование «Всеобщий еврейский рабочий союз в Литве, Польше и России», сокращенно – Бунд. Этот союз объединил еврейскую социал-демократическую интеллигенцию и еврейский рабочий класс в западных губерниях России. Как характеризует Бунд жандармский генерал А. Спиридович: «Это была крепкая, хорошо законспирированная революционная организация, спаянная еврейским фанатизмом, жаргоном и ненавистью к русскому правительству».

   Опираясь на опыт деятельности Бунда и при его организационной поддержке, в марте 1898 года в Минске состоялся первый съезд социал-демократических организаций, провозгласивших создание Российской социал-демократической рабочей партии (РСДРП). На съезде присутствовало 9 делегатов от ряда региональных «Союзов борьбы за освобождение рабочего класса», группы «Рабочей газеты» и самого Бунда. Хотя партия и провозгласила себя «рабочей», рабочих на съезде не было. Делегаты съезда (из которых только двое были не евреи) избрали ЦК партии из трех человек. В руководстве съезд провозгласил принцип централизма, но вместе с тем специально оговорил особые права некоторых местных комитетов, и прежде всего Бунда, предоставив ему автономию в составе РСДРП.

   Русские марксисты, боровшиеся за построение социализма и коммунизма на основе марксизма – учения немецкого еврейского философа Карла Маркса (Мордахея Леви) о победе мировой коммунистической революции - начисто отрицали самобытный путь развития России. Свою главную задачу еврейские марксисты - социал-демократы – видели в разрушении русского национального государства. В программе РСДРП, приятой на II съезде в 1903 году, заявлялось, что преобразование в России «достижимо лишь путем низвержения самодержавия и созыва Учредительного собрания, свободно избранного всем народом». Хотя марксистская партия российских социал-демократов называлась «рабочая», за всю ее историю в ее рядах не было ни одного кадрового промышленного рабочего. РСДРП была партией революционной интеллигенции, видное место в которой занимала многочисленная армия еврейской молодежи, связавшей «судьбу еврейского вопроса в России с торжеством в ней прогрессивных идей».

   Советские историки связывали зарождение социал-демократической организации в Керчи с открытием в городе в 1898 году металлургического завода. В связи с его строительством в город приезжали политически неблагонадежные ссыльные рабочие, а также ссыльные студенты из центральных районов страны. В первые годы открытия металлургического завода в Керчь приехали и поступили на завод два ссыльных рабочих социал-демократа: Михаил Балагаев и Николай Кудряшев, которые организовали группу «сознательных рабочих» и связались с городской группой революционной интеллигенции и ссыльными. При содействии мастера Котельникова на завод проникла революционно настроенная еврейская молодежь, и, таким образом, было организовано ядро будущей Керченской организации РСДРП.

   По мнению В.И. Королева, интеллигенты-революционеры объединили социал-демократических рабочих в начале 1901 года в «Рабочую организацию революционных социалистов», членами которой являлись служащие и рабочие из лиц еврейской национальности: Берко Стрилька (24), Ицко Коган (21), Михаил Слепой, Мордхо Садок, Арон Хевен (19), Гиляр Ляндрес, Ивсен Стойда (22), Анета Хорош, Янкель Тригер, Шмуль Позин, Абрам Льговский (25), Леонид Яковлев, Шимон Ежелевский, ученик аптекаря Виктор Шимкин (20) [В скобках указан возраст].

   Не имея собственной издательской базы, с августа 1902 года, Керченская социал-демократическая организация установила переписку с заграничным центром РСДРП – редакцией антирусской социал-демократической газеты «Искра», на страницах которой печатались десятки пропагандистских материалов из Керчи, в основном, о положении заводских рабочих. Так, в № 7 «Искры» за август 1901 г. идет речь о росте революционной пропаганды на керченском металлургическом заводе. «Брешь пробита, и администрации с полицией придется считаться с проявлением сознания рабочих, - писала газета… - Остается пожелать, чтобы это сознание проникало и шире, и глубже в среду рабочих, и чтобы на всякое злоупотребление и самодурство как администрации, так и полиции рабочие отвечали протестом, не давали бы гнать своих товарищей, борющихся за общее рабочее дело». Обычная пропагандистская марксистская фразеология!

   Еврейские социал-демократы вели антиправительственную пропаганду и агитацию среди рабочих металлургического завода, распространяли революционные листовки и прокламации, которые призывали их следовать примеру петербургских рабочих и отстаивать свои классовые интересы в связи с начавшимся сокращением производства на заводе и увольнением рабочих. Однако, предпринимаемые попытки социал-демократов осуществить пропаганду марксистских идей среди заводских рабочих посредством распространения революционной литературы, были безуспешны. Русские рабочие негативно относились к социал-демократической агитации, проявляя по отношению к революционерам недоверие и подозрительность. Осознавая свою принадлежность к русской нации и национальной идее, рабочие отказывались слушать крамольные речи и призывы еврейских агитаторов о необходимости свержения русского государственного строя, борьбы за непонятные им «свободу, демократию и политические права».

   В период 1901-1904 гг. на Таврическую губернию обрушился шквал революционных прокламаций. По подсчетам В.И. Королева, только местные социал-демократические организации издали не менее 30 листовок тиражом около 15 тыс. экз., а губернский комитет РСДРП, печатая в подпольных типографиях   Симферополя запрещенную литературу, распространил 12 листовок своего ЦК тиражом не менее 100 тыс. экз. В них еврейские революционеры умышленно дискредитировали русскую власть, допускали оскорбления в адрес ее полицейских органов, высказывались в поддержку террористических актов столичных революционеров, всеми силами стремились вызвать социально-политическую напряженность в губернии.

   19 февраля 1902 года в ряде городов Таврической губернии, в том числе Керчи, на улицах местные революционеры разбросали, отпечатанные на гектографе, листовки в связи с 41-й годовщиной отмены крепостного права в России. В листовках говорилось о «классовом антагонизме», об организации «борьбы народных масс с угнетателями» и необходимости добиваться «политической свободы». В ночь на 18 февраля 1903 года «Керченский союз рабочих» повторил такую же политическую акцию, разбросав по улицам города, отпечатанные типографским шрифтом, прокламации революционного содержания «Ко всем трудящимся», в которой обсуждался Манифест 19 февраля 1861 года.  В прокламациях указывалось, что «отмена крепостного права имела место только на бумаге, так как крестьяне, получив слишком незначительные наделы, вынуждены были обратиться за заработками на фабрики и заводы, где сделались рабами капиталистов-промышленников». Оправдывая ввиду этого беспорядки крестьян, происходившие в Харьковской и Полтавской губерниях, прокламации призывали «всех трудящихся» к открытой борьбе с правительством, проповедуя «народную свободу» и «низвержение самодержавия».

   Важную агитационно-пропагандистскую роль керченские социал-демократы придавали проведению первомайских маевок. Инициатором их проведения был Е.А. Климанов (Афанасьев), имевший опыт проведения таких мероприятий. Он участвовал в организации первого в России празднования Первого мая в 1891 году. В мае 1901 года Е.А. Афанасьев организовал для рабочих металлургического завода первую маевку в Керчи в Аджимушкайских каменоломнях. Перед собравшимися он выступил с пламенной революционной речью: «Братья! Хорошо, что мы начинаем пробуждаться от сна под гнетом барского, поповского и царского рабства… Сотни лет нас потчуют терпением да надеждами на царство божие… Нам нужно добиваться своих прав. Мы должны жить как положено людям, думать, говорить, собирать, обсуждать свои дела без подлой полиции».

   В мае 1903 года состоялось совещание представителей крымских социал-демократических кружков, на котором присутствовали делегаты от Симферополя, Севастополя, Керчи и Ялты. На совещании председателем губернского комитета РСДРП был избран Мордахей Исаакович Аронов. В середине июля того же года в Симферополе, в одном из номеров гостиницы «Бристоль», собрались представители социал-демократических организаций: Симферополя, Керчи, Ялты и Мелитополя. Они объявили себя I съездом, провозгласившим создание Крымского союза РСДРП. Участники партийного форума избрали делегатом от Крымского союза РСДРП на II съезд РСДРП (27 июля – 1 августа, Брюссель-Лондон) Рабиновича. Он, находясь под гласным надзором полиции, заочно делегировал свое полномочие Макадзюбу (Панину), который на II съезде примкнул к меньшевикам, а с ними солидаризировался и Крымский союз РСДРП. Меньшевистский состав социал-демократической партии предопределило также преобладание в крымской промышленности кустарного ремесленного производства.

   На первый план революционной борьбы керченский комитет РСДРП поставил задачу «политического просвещения граждан». Еврейские революционеры проповедовали антирусские марксистские идеи путем распространения революционных нелегальных изданий, полученных из других губерний. Вначале социал-демократы распространяли брошюры Русского бюро РСДРП за границей «Поворотный пункт в истории еврейского рабочего движения», брошюры Бунда и РСДРП «Что нужно знать и помнить каждому рабочему?». В этих нелегальных изданиях говорилось о необходимости создания самостоятельных организаций еврейского пролетариата, организации массовых стачек и забастовок, политических акций еврейских рабочих союзов против русского правительства.

   Керченский комитет РСДРП с приобретением подпольной типографии начал издавать свой печатный орган – социал-демократическую газету «Южный курьер», - первый номер которой вышел 27 сентября 1903 года. Газета с небольшой типографией была приобретена бухгалтером землечерпательного каравана евреем М.П. Кристи. На страницах социал-демократической газеты революционеры печатали труды своих учителей – теоретиков марксизма – Карла Маркса и Фридриха Энгельса: «Манифест Коммунистической партии», «Эрфуртскую программу», статьи марксиста Г.В. Плеханова, революционные статьи «О свободе печати», «Требование новобранцев» и др.

   Активными сотрудниками партийной газеты были евреи Гарнес и Исаак Коган. Последний собирал на частных квартирах еврейские сборища, на которых обсуждались вопросы организации и проведения забастовок, читались антирусские революционные издания: социал-демократические газеты «Искра» и «Вперед», издававшиеся за границей за средства врагов русского государства. Местные социал-демократы печатали листовки и прокламации антирусского содержания, умышленно дискредитировали русскую власть, допускали оскорбления в адрес ее органов. Полицейских чинов называли «полицейско-жандармской сволочью», а русского православного Царя Николая II - «ничтожным Николкой», «слабоумным царем» и т.п. Стремясь вызвать социально-политическую напряженность в городе, социал-демократы живо откликались на факты революционного движения в других губерниях страны. Описывая политические события в других городах, социал-демократические листовки подчеркивали значимость антиправительственных демонстраций, забастовок, активных выступлений против законной власти и общественного порядка.

   Вначале городской социал-демократический актив состоял из десяти евреев: Петр Войков, Петр Вайс, Мирон Розенблит, Исаак Коган, Михаил Кристи, М. Хейфиц, М.М. Митилино, Мария Митилино, студент Александр Москаленко, студент Харитонов. В периферийные комитеты входили: Егор Афанасьев, Гоник, сестры Роднянские, Маруся Уманская, Соня Рабинович, Литвин и др. К началу 1905 года, как пишет в своих воспоминаниях революционер В. Камшицкий, актив организации состоял из 40-50 человек. По данным В.И. Королева, численность керченских социал-демократов составляла 70 членов и 150 сочувствующих. По отчету организации, помещенному в газете «Южный курьер», к 1905 году социал-демократические группы имелись среди ремесленников, в гимназии, и даже в городской управе.

   Местные революционеры собирались на конспиративной квартире служащего городского банка Константина Верле, все подпольщики имели партийные клички, по фамилиям никто никого не знал. Это делалось в целях конспирации, чтобы на случай ареста полицией никто не смог назвать никаких фамилий. По мере роста партийной организации расширялись рамки ее противоправной деятельности. В ночное время проводились маевки на горе Митридат, распространялись антиправительственные листовки и прокламации. Разбрасывание листовок происходило гораздо чаще, чем это фиксировалось в отчетах жандармского управления. Керченский комитет РСДРП устраивал подобные акции не менее трех раз в неделю. В этих целях город разбивался на несколько районов, в каждом из которых работала группа распространителей. По свидетельству В. Камшицкого, они собирались в одном месте и, получив прокламации, расходились по улицам. Затем по установленному сигналу, как правило, это был звон церковного колокола, начинался подмет литературы, завершавшийся через полчаса. За это время революционеры успевали разбросать листовки в подворотни домов всего района.

   Социал-демократическая газета «Искра» в № 44 за июль 1903 года опубликовала статью, в которой идет речь о распространении в Керчи революционных прокламаций и находчивости в этой работе местных революционеров. Вечером 21 февраля 1903 года, по окончании рабочего дня, на табачной фабрике Месаксуди, у ее ворот и на Воронцовской улице города, куда выходили рабочие, появились трое мальчишек: Анфил Бойченко, Василий Захнюта, Хрисанф Линекинов и с криком: «Китайский цирк!» стали на глазах у полицейских раздавать разноцветные, отпечатанные типографским шрифтом прокламации «Ко всем рабочим фабрики Месаксуди», похожие на афишки. В течение нескольких минут мальчишки раздали рабочим фабрики около 150 прокламаций. Полиция узнала об этом только тогда, когда почти все прокламации были розданы. Мальчики были задержаны и показали, что им за 20 коп. каждому дал прокламации господин низкого роста, в очках с небольшой черной бородой в высоких лакированных сапогах. Все попытки полиции найти этого человека оказались безрезультатными.

   В ночь на 26 апреля 1903 года по улицам Керчи были разбросаны отпечатанные типографским шрифтом на цветной бумаге прокламации «К рабочим», в которых рабочие призывались к единению, «чтобы силой заставить правительство изменить существующий порядок правления». Для этого им предлагалось не выходить на работу 1 мая и собираться на улицах, требуя созыва земского собора (учредительного собрания), свободы слова, печати, собраний, союзов, стачек, неприкосновенности личности. 29 апреля 1903 года возле чугунно-литейного завода Золотарева были найдены 2 прокламации «Ко всем рабочим и работницам России» за подписью «Организованный комитет». В этих прокламациях, отпечатанных мелким типографским шрифтом на белой бумаге, социал-демократы призывали всех рабочих России к единению борьбы с правительством и для свержения самодержавия. Такая же прокламация была найдена утром 29 апреля в котельной мастерской завода Золотарева.

   Несмотря на активную подпольную деятельность результаты агитационной работы местных революционеров были ничтожны. На их призывы вести непримиримую борьбу с русским государственным строем откликались только ремесленные рабочие-евреи. Пропаганда социалистических идей среди промышленных рабочих желаемых результатов не давала. Русские рабочие, воспитанные на традиционных русских жизненных ценностях, не воспринимали чуждую их национальному сознанию антирусскую марксистскую идеологию и не раз предупреждали еврейских агитаторов, что в случае подстрекательских действий они начнут сопротивление.

   Получив агентурные сведения о создании в Крыму губернской организации РСДРП, органы политической полиции провели летом 1903 – весной 1904 г. серию удачных операций по пресечению ее антигосударственной деятельности. В борьбе с революционным движением в работе Охранных отделений практиковались два метода. Первый состоял в том, что в начале революционным организациям давали сплотиться, а затем их ликвидировали, чтобы дать прокуратуре как можно больше данных о ее численности и противоправной деятельности. Второй метод заключался в нанесении постоянных ударов по революционерам для того, чтобы не позволять им организоваться, проваливать их в глазах их же соратников, другими словами, действовать системой предупреждения преступлений.

Филерами и жандармами Таврического Охранного отделения были выслежены и арестованы партийные активисты Мелитопольской, Бердянской, Керченской организации, а затем рассекречены и ликвидированы подотделы РСДРП в Севастополе, Симферополе, Феодосии, Ялте и др. местах. Решительные совместные действия жандармского корпуса и Охранного отделения (политической полиции) свели на нет деятельность «Крымского союза РСДРП». Так, в ночь на 28 мая 1903 года в Керчи жандармским и Охранным отделениями было произведено 30 обысков и 10 арестов, в результате которых деятельность социал-демократической организации прекратилась до конца августа 1903 года.

   Из обвинительного акта о «Керченской рабочей организации революционных социалистов»:

«… систематическое распространение преступных прокламаций по г. Керчи вызвало необходимость произвести обыски у лиц политически неблагонадежных, причем в ночь на 28 мая 1903 года найдены были следующие преступные издания:

у Виктора Шимкина брошюра «Рассказы по истории французской революции», издания Российской социал-демократической рабочей партии, с пометкою «марта 1903 года»; два номера «Южный рабочий» 1900 года № 3 и № 12, прокламация, озаглавленная «Ко всем трудящимся».

у мещанина С. Рабиновича: прокламации в количестве 4 экз., озаглавленные «Ко всем работникам и работницам России», «Ко всем приказчикам и приказчицам г. Одессы», за подписью Одесского комитета РСДРП и с таким же штемпелем прокламация типографской работы, отпечатанная на белой газетной бумаге в типографии «Искра» и озаглавленная «Готовьтесь к 1 Мая», Типографский шрифт весом около полутора фунта, пачка красной бумаги, однородной с той, на которой были отпечатаны прокламации «Ко всем трудящимся», брошюры в количестве 50 экз. «Вопросы русской жизни», 4 номера газеты «Рабочее слово» и 2 номера летучих листков к ним издания Одесского комитета, 2 номера газеты «Южный рабочий», один номер газеты «Красное знамя», № 1, 1902 г. и т.д.».

   10 марта 1904 года, в результате оперативных действий Таврического губернского Охранного отделения и Керченского жандармского управления, Керченская организация РСДРП была полностью рассекречена. Ее руководители: Абрам Моисеевич Льговский (25, уроженец г. Миргорода) и Абрам Хаймович Кричевский (21, приказчик) за отсутствием улик избежали наказания, а член комитета Иоэль Гершевич Вайман (16, заготовщик) и Стефан Жердев (26, наборщик) сосланы в Архангельскую губернию на восемь лет; Зеида Югер (14, модистка) и Пейсах Вееров (19) – на шесть лет; Герш Гаркавы (20, портной), Овсей Клибанский (20, учитель) и Моисей Мальцуров (16, заготовщик) – на четыре года. В Вологодскую губернию на четыре года были отправлены Наум Васкевич (17, слесарь), Илья Хенвен (15, заготовщик), Янкель Черняк (19, заготовщик), Эстер Роднянская (17, наборщица); в Вятскую губернию отправлены на два года Давид Каплан (17, слесарь) и Девора Ямпольская (17, учительница) [В скобках указан возраст].

   Одним из главных средств революционизирования населения социал-демократы считали забастовочное движение. В начале XX века забастовки в Крыму были крайне редким явлением и возникали стихийно. По подсчетам историка В.И. Королева в 1900-1904 гг. состоялась всего семь стачек с числом участников не более трех тысяч. Крымские социал-демократы, стремясь вызвать социально-политическую напряженность, использовали редкие конфликты на производстве в чисто агитационных целях.

   По мнению русского историка-экономиста О.А. Платонова, рост забастовочного движения в России в начале XX века, который советские партийные историки связывали с агитационной работой социал-демократов в рабочей среде, был связан с тем, что российские предприниматели насаждали чуждые русскому рабочему западноевропейские формы организации труда, и чем больше они это делали, тем сильнее развивалось забастовочное движение. В развитии забастовочного движения русские рабочие показали свою большую организованность перед западноевропейскими, у которых дух коллективизма и трудовой демократии был развит гораздо слабее. Накал забастовочной борьбы был сильнее всего на крупных предприятиях, в очень редких случаях он носил политический характер. Чаще всего причиной забастовок служили западноевропейское самодурство и национальное невежество начальников и предпринимателей, пытавшихся за счет рабочих решать свои экономические проблемы, урезая заработки и обкрадывая рабочих непосильными штрафами.

Министр финансов России С.Г. Коковцев отмечал: «В сущности, всякая забастовка есть явление чисто экономическое и при известных условиях отнюдь не угрожающее общественному порядку и спокойствию. Конечно, преступные учения находят дорогу в рабочую среду, но вместе с тем также верно и то обстоятельство, что подавляющее большинство забастовок проистекают из-за чисто экономических причин… и, если можно так выразиться, кровных причин, ничего общего с преступной пропагандой не имеющих».

   Выводы экономиста О.А. Платонова и министра финансов С.Г. Коковцева подтверждает характер забастовочного движения среди заводских рабочих в Керчи. Так, забастовка рабочих металлургического завода в 1901 году была связана с тем, что администрация завода стала уменьшать расценки и заработную плату. Особенно рьяно снижал расценки помощник директора завода, инженер-француз. Однажды к нему подошли рабочие котельного цеха с просьбой подписать требование на отпуск 4 фунтов сажи и 6 фунтов сала. Ничего не подозревающий инженер подписал требование. После окончания работы котельщики вновь отправились к нему с требованием повысит расценки, но он отказался разговаривать с рабочими, заявив, что расценки вскоре будут еще более уменьшены. В следующий момент на голову инженера был наброшен мешок, густо смазанный салом и сажей, а сам он брошен в тачку. «Братцы! Давайте поговорим! – донеслось из мешка. Но было уже поздно… Тачку под крики «Ура!» и под удары палок по тачке и инженеру вывезли из мастерской. Из всех мастерских выскочили рабочие, которые со мехом наблюдали за этой сценой. Барахтающийся груз вывезли за заводские ворота и опрокинули в канаву.

   Когда понижение расценок коснулось мастерской механического цеха, рабочие остановили все станки, объявив забастовку, продолжавшуюся три дня. После того как расценки были увеличены, забастовка была прекращена. В 1902 году началась общая забастовка заводских рабочих, продолжавшаяся больше недели. Рабочие выдвинули не только экономические требования повышения зарплаты и сокращения рабочего дня, но и такие требования: вежливое обращение со стороны администрации, увольнение мастеров, плохо обращавшихся с рабочими, прекращение обысков, удалении полиции с завода и др. Каких-либо политических требований забастовщики не выдвигали.

   Со временем действия керченских революционеров приобретали более экстремистский характер. Так, июле 1903 года 130 грузчиков Русского общества пароходства и торговли (РОПиТ) обратились к администрации с просьбой о повышении заработной платы и об освобождении от сверхурочных ночных работ в порту или их оплате. Поскольку администрация затянула ответ, 7 августа грузчики вновь обратились с повторной просьбой, но им объявили, что их просьба не удовлетворяется, и кто желает, может взять расчет. Возмущенные рабочие ушли из бараков, а на работу были поставлены солдаты местного гарнизона, которые проработали два с половиной дня. Через два дня бастующие удовлетворились уступками администрации порта.

   11 августа вслед за портовиками забастовали все 110 рабочих чугунно-литейного цеха механического завода Бухштаба, расположенного вблизи агентства РОПиТ. Они предъявили администрации требования об улучшении материального положения. Получив отказ, забастовщики направились к чугунно-литейному заводу Золотарева и уговорили тамошних рабочих присоединится к стачке. После этого толпа забастовщиков направилась в город, снимая по пути поденных рабочих, а также ремесленных подмастерьев и учеников.

   12 августа к ним присоединились портовые рабочие и толпа направилась к табачной фабрике Месаксуди с требованием прекращения работ. В рядах толпы находился знаменосец Борис Гринберг, слабоумный от рождения, несший красное знамя. Рабочие табачной фабрики, где работало 400 человек мужчин и женщин, также предъявили хозяину ряд экономических требований и условий улучшения их быта. По распоряжению градоначальника к фабрике был вызван пожарный обоз. Когда струя воды была направлена в толпу, пожарные были избиты, а пожарный шланг перерезан. От табачной фабрики забастовщики двинулись отдельными группами к железнодорожному вокзалу, но на Николаевской улице толпе преградила дорогу карантинная полурота, выстроившаяся поперек улицы. Рабочие потребовали пропустить их, но, получив отказ, стали напирать на полуроту: раздались крики и угрозы, и на солдат посыпались камни. Под напором толпы полурота во главе с капитаном Романовым была вынуждена отступить во двор почтово-телеграфной конторы.

   На железнодорожном вокзале толпа выпустила пар из маневрировавшего паровоза и воду из водокачек, и, убедившись, что в депо работы уже окончились, вернулась в город, где была встречена 4-мя ротами Крепостного и Евпаторийского резервного батальонов. Присутствие вооруженной силы не остановило буйство толпы, которая, издеваясь над солдатами и угрожая им, продолжала буйствовать, пока одна рота не пошла на толпу в штыки. Это заставило забастовщиков отступить, а затем, ввиду наступившей темноты и сильного дождя, разойтись по домам.

   В виду того, что их экономические требования хозяевами предприятий не были выполнены, с утра рабочие продолжили забастовку, собравшись отдельными группами на горе Митридат, расположенной в центре города. Возглавлявшие забастовку местные социал-демократы, призывали рабочих продолжить забастовку с целью заставить администрацию предприятий выполнить экономические требования рабочих. Один из главарей социал-демократов, ученик аптекаря, Виктор Шимкин собрал вокруг себя большую толпу слушателей и стал излагать рабочим экономические условия их требований, а затем перешел к обсуждению вопросов политического характера.

   По словам свидетелей Исаака Лапеса и Григория Файнштайна, в своей речи он сказал следующее: «Господа, надо обратить внимание на нашу жизнь, на то, как нас эксплуатируют. Для того, чтобы достигнуть каких-либо результатов, надо сплотиться воедино, прежде всего, следует добиться и требовать свободы печати, свободы стачек, свободы собраний и народного парламента, но чтобы достигнуть этого, надо прежде всего низвергнуть монархию».

   Как сообщается в отчетах жандармского управления, наэлектризованная революционными речами толпа рабочих, увидев с горы, что работы в порту агентства РОПиТ продолжаются, вооружившись камнями и палками, спустилась с горы Митридат и направилась к воротам агентства, стремясь устроить погром и заставить портовых рабочих, уже добившихся некоторого улучшения материального положения, вновь примкнуть к стачечникам. Во дворе агентства находился взвод солдат Керченского крепостного батальона под командой штабс-капитана Кондараки, охранявших агентство РОПиТ, который не пустил толпу во двор. Возмущенные отказом, рабочие стали забрасывать солдат камнями, которыми был ранен Кондараки и несколько солдат. Поскольку увещевания и уговоры прекратить безобразия на толпу не подействовали, войска были вынуждены открыть ружейный огонь по бастующим. В результате столкновения рабочих со взводом солдат пулею в шею был ранен мещанин Иосиф Кригер, другая пуля рикошетом убила казака Гавриила Сенькова. В результате стрельбы толпа отхлынула от агентства и, окружив труп Синькова, собиралась с целью манифестации пронести его по городу. Прибывшая рота солдат отняла труп у толпы, при этом рассвирепевшие рабочие, как говорит обвинительный акт, «оказывая войскам сопротивление, вырывали из рук солдат ружья и бросали в них камнями».

Будучи оттеснены от агентства, забастовщики отдельными группами направились к управлению 2-го полицейского участка, подстрекая друг друга разнести участок и освободить арестованных. Управление участка охранялось 4-мя солдатами Керченского крепостного батальона и несколькими полицейскими. Толпа с криками и угрозами подступила к участку и, получив отказ в освобождении арестованных, приступила к осаде и штурму. Часть рабочих бросала большие камни весом в несколько футов в окна верхнего и нижнего этажа, другие напирали на запертые ворота, пытаясь ворваться во двор, а третьи, пробравшись на соседний двор, стали перелезать через забор и бросать в солдат камнями.

   Солдаты стойко выдерживали нападение, не прибегая к огнестрельному оружию, но когда один из них был ранен в руку, а накладка его винтовки оказалась разбитой ударом камня, солдаты открыли огонь по толпе, которая после этого тотчас же отступила. Произведенными выстрелами трое рабочих: Иван Симков, Юда Мруз и Иван Моторин были тяжело ранены и отнесены в городскую больницу, где первые два скончались. Отступив от участка, толпа продолжала буйствовать, и, когда от мельницы Сокольского подошла полурота Керченского крепостного батальона, под командой штабс-капитана Заярного, рабочие с бранью и угрозами набросились на солдат, окружили отряд со всех сторон и требовали смерти офицера.

   В ответ на противоправные действия толпы градоначальник генерал-майор М.Д. Клокачев был вынужден вызвать полуроту солдат Карантинного гарнизона. В результате столкновения рабочих с полицейскими и воинскими частями, вынужденных обороняться от напирающей на них толпы экстремистов, были убиты один рабочий и солдат, тяжело ранены четверо рабочих и случайный горожанин, несколько человек получили увечья. По свидетельству товарища прокурора Симферопольского окружного суда, «на следующий день беспорядки более не повторялись и большинство рабочих, изложив фабричному инспектору свои требования и ходатайства, вновь приступили к работам».

   Вечером 14 августа, на стихийном митинге у городской больницы перед выносом трупов мещанина Юды Мрузы и Ивана Симкова революционер-иудей Виктор Шимкин продолжал агитировать за объединение рабочих под знаменем РСДРП: «Довольно мы натерпелись от ига нашего правительства и жили в этом удушливом смраде империи. Вот, смотрите, живой пример перед глазами – трупы наших собратьев. Жертвы ужасного зверства нам еще раз напоминают о необходимости борьбы за спокойствие и свободу. Так смотрите же, собирайтесь побольше и завтра же примкните к нам».

   На следующий день после похорон на еврейском кладбище мещанина Юды Мруза, Виктор Шимкин вновь собрал вокруг себя толпу рабочих и, напомнив им о необходимости дружно сплотиться для борьбы, советовал никому не приступать к работам. Коснувшись вопроса о смерти трех рабочих, убитых во время беспорядков, Шимкин стал призывать слушателей отомстить правительству. С такой же противоправительственной речью он выступил вечером 15 августа после похорон мещанина Ивана Симкова.

   По сообщению Керчь-Еникальского градоначальника Министру внутренних дел от 29 августа 1903 года, «по согласованию с владельцами рабочий день на всех фабриках и заводах сокращен до 10 часов и урегулирован вопрос о воскресном и праздничном отдыхе и о работе малолетних. Рабочие ведут себя спокойно и никаких проявлений совершенно к возобновлению забастовок и стачек не замечается».

   В советской литературе забастовка рабочих Керчи в августе 1903 года была отражена тенденциозно и с партийных позиций. Советский историк Г.Н. Губенко писала: «Участие керченских рабочих в массовых стачках рабочих юга России является доказательством роста их классового сознания. В эти дни борьба рабочих Керчи, как и других городов юга России под руководством социал-демократических ленинско-искровских организаций поднялась на новую, более высокую политическую ступень». Таким образом, стихийная экономическая забастовка керченских рабочих, выдвинувших свои требования, в советской литературе приобрела политический характер. Так родился миф советской истории об участии трудящихся Керчи во Всеобщей политической стачке на юге России летом 1903 года.

   С началом русско-японской войны (январь 1904 г.) в стране началось массовое патриотическое движение в поддержку царя и русского правительства. По всей России проходили патриотические манифестации граждан, молебны, сбор денежных средств и пожертвований на войну. Одни только земства за первых полтора месяца войны собрали для нужд русской армии около пяти млн. рублей. В Таврической губернии также ширилось патриотическое движение, фабрично-заводские рабочие и крестьянство организовывали сборы пожертвований на войну. Газета «Крымский вестник» за 1904 год сообщает, что рабочие повсеместно организуют сборы пожертвований на войну, а поднятый социал-демократами протест против войны утонул в хоре патриотических голосов. Одним из характерных показателей единения всего русского общества в тревожное военное время был тот факт, что в Крыму в первый год войны была всего одна стачка.

В тоже время, руководствуясь инструкциями японской разведывательной службы и антирусских подрывных центров, российская антиправительственная социал-демократическая пресса публиковала десятки революционных статей и памфлетов своих вождей, разоблачающих «грабительский характер русско-японской войны» и осуждающих военную политику царизма. Особо негодовал по этому поводу большевистский вождь В.И. Ульянов-Ленин, который, в издававшейся за границей за японские деньги газете «Вперед», публиковал острые политические антивоенные памфлеты пораженческого характера.

   С началом русско-японской войны, оппозиционные русскому правительству политические партии, развернули антивоенную кампанию, в которую включились и социал-демократические комитеты Таврической губернии. Осенью 1904 года Крымский союз РСДРП, социалисты-революционеры (ПСР), местные комитеты Бунда, сионисты Поалей-Цион перепечатывали листовки партийных комитетов других регионов страны: «Кризис, безработица, война», «Почему царское правительство затеяло войну?», «Война против войны» и др. Революционные прокламации призывали русских солдат отказываться от воинской службы, требовали призвать к ответу «самодержавную свору» за жертвы в войне, агрессивно настраивали население против местных и центральных властей.

   Наладив к концу весны 1904 года систематическое гектографирование прокламаций, Крымский союз РСДРП поставил перед собой задачу «вырвать рабочие массы из-под патриотического влияния». С этой целью местные комитеты и сам Крымский союз буквально засыпают антивоенными прокламациями улицы городов с обращением к рабочим, стремясь вызвать стачки и заставить рабочих вместо сбора пожертвований на войну подать голос протеса против войны.

Революционные агитаторы распространяли по городам Крыма, в том числе Керчи, прокламации и брошюры антивоенного содержания Крымского союза РСДРП: в марте 1904 года «Японцы ли наши истинные враги и с кем следует воевать?», «Кто нам враг?»; в сентябре 1904 года «Во что обходится русскому народу война?»; в октябре 1904 года – «Кто должен победить?», «Две Европы»; в январе 1905 года - «Что такое политическая свобода?». Так, в донесениях жандармов отмечается, что революционные прокламации разбрасывались агитаторами возле керченской тюрьмы в количестве 126 экз., а также вблизи казарм Керченской крепости. В этих же донесениях отмечается, что самыми активными противоправительственными агитаторами и пропагандистами являются евреи.

12 декабря 1904 года был обнародован «Высочайший указ о предначертаниях к усовершенствованию государственного порядка», который предусматривал расширение прав земств и городских учреждений, обеспечение самостоятельности судебной системы, распространение свободы слова, улучшение положения рабочих путем введения их государственного страхования, уравнение крестьян в правах с другими сословиями, для тех и других – участие в органах местного самоуправления, пересмотр ряда законов, раннее наделявших административные власти чрезвычайными полномочиями. Кроме того, согласно указу смягчались и законодательные ограничения в отношении инородцев и уроженцев отдельных местностей империи.

   Для российских социал-демократов Царский указ был подобен ножевому ранению. Революционеры увидели в нем попытку ненавистной им царской власти «спасти свое пошатнувшееся положение» и заглушить революционную активность масс. Поэтому, революционеры всех мастей включились в активную борьбу по дискредитации мероприятий государственной власти, предначертанных указом. Не отставали от столичных революционеров и крымские социал-демократы, которые осудили политику «сердечного попечения и доверия к обществу», провозглашенную царским указом, назвав его «грандиозной попыткой обмануть русский народ». По их мнению, Царь и правительство «лживыми обещаниями пытаются купить доверие народа и отстрочить свое падение». Революционеры убеждали сограждан, что одновременно власти реставрируют политику «зверских репрессий» и «ежовых рукавиц». Поэтому, как говорилось в листовке Крымского союза РСДРП, выпущенной в январе 1905 года, только «мир, заключенный под непосредственным напором масс, руководимых социал-демократами, будет лучшим средством положить конец самодержавному режиму».

Федор Савчук, краевед.