Гапон революционер или провокатор

… Генерал-губернатор Петербурга Трепов судорожно раскладывал на своём столе груду телеграфных бланков и писем. Около трёхсот показаний очевидцев кровавой трагедии 9 января 1905 года пестрили словами: «потрясён», «протестую», «возмущён»….

Взгляд генерал-губернатора остановился на одном из писем.

«Скажу только, что сам видел.… У Александровского сада, на углу, выходящем к Невскому проспекту, толпы народа на панелях…. Два часа. Все стоят тихо. И вдруг прозвучала труба. Все в недоумении. Что это значит?... Двух минут не прошло, загрохотал первый залп. Толпа шарахнулась отовсюду по Невскому, по Александровскому проспекту…. По саду несутся с криками люди. Плач, вопли. По Адмиралтейскому проспекту мчится живая лавина в четыре-пять тысяч человек…. Вдруг, почти за первым, второй залп. Там третий. Стоны…. Крики…. Многие были притиснуты к решётке сада обезумевшей толпой, которая перепрыгивала через проволочную ограду, думая там спастись. И придавленные все были пронизаны пулями, упали тут же на углу, у самой ограды».

«Я видела, - пишет ещё одна свидетельница, - как появился национальный флаг, как от него отрывали синюю и белую полосы и оставили одну красную: этот флаг водрузили на баррикаде…». Подробнее: https://www.na-vasilieva.ru/krovavoe-voskresene-poslednij-ochevidec-boris-bekker/ .

Трепов резко отшвырнул бумаги. Ему вдруг вспомнилось, как несколько дней назад великий князь Владимир (дядя Николая-II), собрав на совещание весь генералитет Петербурга, приказал вызвать в столицу воинские части. В ночь на 9 января более 40 тысяч солдат и казаков было сосредоточено на основных маршрутах города. Дислокация их была разработана заранее, с учётом мест наибольшего скопления рабочих….

Всё это было хорошо известно градоначальнику Петербурга. Не успели ему доложить лишь о количестве убитых и раненых в тот роковой день. Тогда более 4.600 человек пали жертвами безумного расстрела…. Не знал пока градоначальник и о том, что организатор мирного шествия к царю, священник Георгий Гапон, являвшийся руководителем легального общества «Собрание русских фабрично-заводских рабочих Санкт-Петербурга», чудом остался жив, спасённый своим секретарём по обществу рабочим Кузиным. Не знал он и о том, что спустя несколько дней после трагических событий в северной столице Гапон под чужой фамилией появился, а Женеве и встречался с Г.В. Плехановым, изъявляя при этом желание вступить в Российскую социал-демократическую рабочую партию (РСДРП).

В феврале 1905 года Г. Гапон проявляет инициативу, встретится с В.И. Лениным. «Наступил вечер, - вспоминает Н.К. Крупская, - Ильич не зажигал у себя в комнате огня и шагал из угла в угол». Волнение Ленина вполне объяснимо, ибо, продолжала Крупская «Гапон был живым куском нараставшей в России революции, человеком, тесно связанным с рабочими массами, беззаветно верившими ему…. Ильича интересовали, чем мог Гапон влиять на массы…».

За первой последовали другие встречи, которые происходили на квартирах, как у Ленина, так и у самого Гапона….

Гапон произвёл на Ленина впечатление человека, преданного делу революции, инициативного, обладающего взрывным темпераментом, сильной волей, фанатической верой в собственные силы и своё призвание. «Гапон о питерских рабочих, - вспоминала Крупская, - он весь загорелся, кипел негодованиями, возмущением против царя и его приспешников. В этом возмущении было немало наивности, но тем непосредственнее оно было. Это возмущение было созвучно с возмущением рабочих масс…».

В ходе бесед затрагивался широкий круг вопросов. Гапон проявил хорошее знание жизни и чаяний простого народа, выражал твёрдое желание и готовность до конца бороться с царским самодержавием. По совету Ленина он изучает марксисткою литературу, в частности, работы Плеханова. Одновременно Гапон обучается верховой езде и стрельбе. Он проявляет и недюжинные организаторские способности. Опубликовывает «Открытое письмо к социалистическим партиям России» с призывом объединить все наличные силы для практической подготовки вооружённого восстания с целью свержения самодержавия. Письмо обошло практически всю социалистическую прессу – как русскую, так и европейскую. Гапон предложил созвать за границей конференцию всех социалистических партий и организаций России. На его призыв откликнулись 11 из 18 социал-демократических и народнических партий и организаций. На конференции, проходившей 20 марта (2 апреля) 1905 года под председательством Гапона, большевиков представлял Ленин. Но убедившись в доминирующей роли на конференции эсеров и представителей Польской социалистической партии, Ленин вскоре покинул её. Однако их личные контакты на этом не прекратились.

В сентябре 1905 года Гапон вместе с эсерами организовал перевозку в Россию на пароходе «Джон Графтон» большой партии оружия….

В октябре 1905 года сам легально возвращается в Россию. Вскоре он присылает в Женеву письмо с предложением об установлении тесного политического союза с ЦК РСДРП. В частности, отмечает, что большевики представляют собой наиболее влиятельную из всех пролетарских организаций силу. Однако, осталось неизвестным, ответили на это послание Гапону большевики или нет….

В конце декабря 1905 года Г. Гапон основное внимание сосредотачивает на восстановление легальных рабочих организаций и вступает с этой целью в контакты с правительством и даже с полицией. А в марте 1906 года он был казнён эсерами как провокатор на даче под Петербургом. С тех пор версия о провокаторстве Гапона надолго утвердилась в литературе.

Однако в настоящее время ряд исследователей высказывает довольно обоснованные сомнения относительно провокаторской роли Гапона, считая его политически честным человеком, немало сделавшим для организации рабочего движения как накануне, так и в начальный период российской революции 1905 года.

Петиция рабочих и жителей Петербурга
для подачи Николаю-II
9 января 1905 г.

Николай Мордиков.

Парламент на крови

Легче всего ругать царей за то, что они… цари! Но марксистская история не осуждает царей за их происхождение. Мы судим не монархов, а только их поступки…

Раскинулась необозримо
Уже кровавая заря,
Грозя Артуром и Цусимой,
Грозя Девятым января!

* * *

   Николай-II имел в быту репутацию un charmeur (то есть очарователя). Спокойными глазами глянем на него как бы со стороны… Милый и деликатный полковник, умеющий, когда это надо, скромно постоять в сторонке. Предложит вам сесть, справится о здоровье, раскроет портсигар и скажет: «Пра-ашу вас…» Он умел производить впечатление мягкого и доброго человека, а скучноватое лицо императора оживляли глубокие материнские глаза («глаза газели»). Военным людям царь импонировал умением держаться на парадах. В его щуплом теле таился геликон удивительной мощи, и трубой своего голоса он свободно покрывал громадные площади, заставленные сплошь войсками…

   Внешне, таким образом, все обстояло благополучно.

   Но именно царствование Николая-II было самым жестоким и злодейским, недаром же он получил кличку Кровавый. Кровавое царствование – и самое бесцветное. Картину своего правления Николай-II обильно забрызгал кровью, но безжизненная кисть царя не отразила на полотне ни одного блика его самодержавной личности. Здесь не было ни упрямого азарта Петра I, ни бравурной веселости Елизаветы, ни тонкого кокетничанья Екатерины-II, ни либеральных потуг Александра-I, ни жестокой прямолинейности Николая-I, не было и кулацких замашек его отца. Даже те, кто воспевал монархию, днем с огнем искали монарха в России и не могли найти его, ибо Николай-II, словно масло на солнцепеке, расплывался на фоне общих событий. Реакционеры желали видеть в нем грозного самодержца, а к ним выходил из-за ширмы «какой-то веселый, разбитной малый в малиновой рубашке и широких шароварах, подпоясанный шнурочком» (это форма стрелков Императорского батальона). О своих политических планах царь долго помалкивал. Правда, после коронации он дружески повидался с Вильгельмом-II: «Константинополь меня сейчас мало тревожит, – сказал он кайзеру. – Мои взоры обращены исключительно на Дальний Восток». Летом 1903 года царь признался, что возвращает страну к завоевательной политике, которую столь прочно затормозил его миролюбивый отец. Николай-II задумывал покорить Персию, захватить Маньчжурию, мечтал «разжечь тибетцев против англичан»; надеялся «с помощью жестов и мимики» аннексировать Корею… Восточный узелок был завязан прочно! Русские корабли обживали гавани Порт-Артура и Дальнего, через безлюдные степи легли рельсы КВЖД, Харбин стал почти русским городом, а германский кайзер толкал Николая-II все дальше и дальше от Европы: «Твое будущее на Востоке, на тебе, Ники, лежит священная миссия – спасти христианский мир от желтой опасности…» Когда императорские яхты «Штандарт» и «Гогенцоллерн» расходились в море после свидания, Вильгельм II поднимал на своих мачтах провокационный сигнал: АДМИРАЛ АТЛАНТИЧЕСКОГО ОКЕАНА ПРИВЕТСТВУЕТ АДМИРАЛА ТИХОГО ОКЕАНА. Сухорукий кайзер настолько увлекся восточной агитацией своего кузена, что сам намалевал громадную картину, изображавшую столкновение белой и желтой рас, и переслал картину в дар Николаю-II с приказом повесить ее в своем кабинете. И всюду, куда бы теперь ни плыли русские крейсера, даже в пустынности океана они встречали серые, будто обсыпанные золой, японские броненосцы, молчаливо следящие за русскими через лучшую оптику мира – через линзы цейссовской фирмы. Конфликт обострялся… Японский посол настойчиво просил царя об аудиенции с глазу на глаз, однако Николай-II каждый раз отвечал «я занят». Когда же они повидались, император, брякнул в лицо послу: «Ze japon finira par me facher!» (Япония кончит тем, что меня рассердит!). В этой фразе он обнаружил мещанское понимание политики: так может сердиться сосед на соседа, но никак не государственный деятель. Зимний сезон 1904 года открылся в Петербурге шумными весельями. «Сарафановый» бал 19 января стал балом историческим… К императору подошла графиня Бенкендорф, жена русского посла в Лондоне, и спросила: будет ли война с Японией? «Я волнуюсь не как жена дипломата, а как мать флотского офицера, который служит на кораблях Порт-Артурской эскадры». – «Я войны не хочу, – отвечал царь, – и ее не будет». В самый разгар бала в залах Эрмитажа появился офицер Генштаба и вручил царю телеграмму наместника Дальнего Востока: японские миноносцы – без объявления войны! – атаковали нашу эскадру на рейде Порт-Артура… Танцы не прерывались. «Ведь это же не люди, а макаки!» – говорили дамы. «Иконами закидаем!» – угрожали японцам генералы.

Из Киева приехал на генерал-адъютантское дежурство грубиян-остряк Драгомиров, когда-то преподававший Николаю-II тактику. За гофмаршальским столом во время обеда, когда придворные спрашивали его, чем закончится война, знаменитый тактик рукопашного боя приподнялся со стула и громогласно издал неприличное для царской резиденции звучание:

– Вот чем закончится! – и снова сел за ботвинью…

* * *

   Настал страшный день на Руси – день 9 января… Это был великий день на Руси – день, с которого началась Первая русская революция. «Тяжелый день, – записывал царь. – Произошли серьезные беспорядки вследствие желания рабочих дойти до Зимнего дворца. Войска должны были стрелять в разных местах города, было много убитых и раненых. Мама приехала к нам прямо к обедне. Завтракали со всеми. Гулял с Мишей…» Даже в такой день он все же не забыл, что прогулки полезны для здоровья. А когда во дворец проникли отзвуки возмущения народа, царица сказала:

   – Мы же еще и виноваты остались! Теперь нас винят, что мы убили хулиганов, шумевших под нашими окнами, требуя себе хлеба, как будто они никогда хлеба не ели. Мы уже из своего кармана выложили пятьдесят тысяч – на похороны… Им все еще мало?

   Сестра ее Элла (Елизавета Федоровна) проживала в Москве с мужем Сергеем Александровичем, дядей царя. На лице этого сатрапа лежала печать содомских пороков, он окружал себя красавцами адъютантами, а когда жена вознамерилась прочесть «Анну Каренину», то роман полетел в печку: «Это безнравственная книга», – заявил он. 4 февраля бомба эсера Каляева в клочья разнесла великого князя. Мозгами «дяди Сережи» была щедро забрызгана мостовая, и москвичи говорили, что это, кажется, первый случай, когда великий князь «раскинул мозгами». После похорон гимназисты сдали в полицию ногу убитого, найденную ими на крыше. На месте убийства долго стоял городовой. Говорят, одна старушка спрашивала его: «Скажи, родимый, кого здесь убили?» – «Проходи, не задерживайся, – пасмурно отвечал городовой. – Кого надо, того и убили…» В эти дни Элла приехала к коронованной сестре.

   – Каляеву я останусь благодарна всю жизнь, – призналась старшая сестра младшей. – Мне известно, что, рискуя собой, он трижды выбегал перед каретой, но бомбу не бросал, видя, что в карете ехала я с детьми… Такой благородный поступок обязывает меня просить у вас помилования для этого молодого человека.

   – Боже, о чем ты просишь, Элла! – отвечала царица…

   Каляева повесили. В эти же дни у наследника прорезался первый зуб. А далее следовала Цусима. За поражение наших эскадр потом судили стариков адмиралов Рожественского и Небогатова. Судили офицеров, которые закрыли люки раньше времени. Судили механиков, открывших люки позже времени. Это были опять легендарные «стрелочники», но главные виновники остались целы… Был у царя еще один любимый «дядя Алеша» – великий князь Алексей, главный пират дома Романовых по прозванию «Семь пудов августейшего мяса», – именно ему-то мы и обязаны Цусимой! К пальцам этого хапуги прилипли миллионы рублей, взятые у народа на создание флота. Дело дошло до того, что броня кораблей расползалась, ибо, разворовав заклепки, броневые листы крепили деревянными втулками. Остается непреложным фактом, что один новейший миноносец едва не затонул на полпути между Кронштадтом и Петербургом, так как в дырки для заклепок кто-то сверхпремудро воткнул сальные свечки. При таком флотоводце, как «дядя Алеша», снаряды кораблей уже не взрывались, зато частенько взрывались сами пушки… По причине «беспробудного залития глаз» дядя Алеша не успел даже жениться. Но много лет содержал на флотских харчах французскую балерину Элизу Балетта – толстую, как мешок с картошкой, и я до сих пор удивляюсь, как она умудрялась «порхать» на сцене. Даже ничтожный декорум приличия генерал-адмирал не соблюдал, публично раздеваясь догола, чтобы все видели татуировку, покрывавшую его высочество с головы до пяток, словно дикаря из племени ням-ням. По таблицам Ломброзо – уголовник!

   А чужое и зловещее слово «Цусима» больно стегнуло по русскому народу. Такие трагедии выпадают на долю великих наций не часто. Дежурный генерал Рыдзевский, которому выпала обязанность докладывать императору о Цусиме, весь истерзался, предчувствуя тяжесть объяснения с государем. Царя он встретил на выходе из храма (он возвращался от обедни в форме капитана 2-го ранга). Весело поздоровавшись, царь с улыбкой выслушал известие о поражении своего флота и, показывая за окно, ответил:

   – А погода-то какая! Не хотите завтра поохотиться?

   Через полчаса Рыдзевский встретил царя в парке: с увлечением, почти детским, он стрелял из ружья по воронам… Вечером этого дня «Семь пудов августейшего мяса», как всегда, развалились в ложе Михайловского театра, аплодируя своей «порхающей» любовнице. Публика устроила Элизе Балетта скандал.

   – Вон из России! – кричали даже из бархатной ложи. – На тебе не бриллианты – это наши погибшие крейсера и броненосцы…

   В это время юмористический журнал «Зритель» под рубрикой «Полезные советы» поучал российских читателей: «Когда зуб, хотя и крепко сидящий, прогнил до основания, его следует удалить. Если при выдергивании свалится и корона, то этого еще недостаточно. Необходимо рвать с корнем, как бы больно ни было!»

Использованы главы из романа Валентина Пикуля: "Нечистая сила".

В начало Вернуться на страницу

Петиция рабочих и жителей Петербурга для подачи Николаю-II 9 января 1905 г.

Петиция рабочих и жителей Петербурга
для подачи Николаю-II
9 января 1905 г.