Петр Первый - великий реформатор или злой гений России?

Фёдор Алексеевич Романович -  родоначальник Петровских реформ.

Родоначальник дел Петровых.

Подробнее

ПЁТР-I: ПРАВДА ИЛИ ВЫМЫСЕЛ (ТЕСТ)

"Россия вошла в Европу, как спущенный корабль, при стуке топора и громе пушек..."

А.С.Пушкин.

ЗАЧЕМ ПЁТР- I ПОМЕНЯЛ КАЛЕНДАРЬ?

Подробнее                  Смотрите ещё

Статьи в тему.

Как выглядел Пётр Великий?

   Существует два изображения Петра, сделанного его современниками. А именно, посмертная маска императора сделанная еще К. Растрелли.

   Это самым интересным и противоречивым изображением императора в бронзе является памятник Петру Первому в Петропавловской крепости. Его автор - художник и скульптор Михаил Шемякин.
Создавать памятник Петру Первому Михаил Шемякин не планировал, но ему всегда импонировала личность великого русского императора. В мастерской художника находилась маска царя, выполненная еще К. Растрелли. Идею о создании скульптуры с помощью этой маски Шемякину подал его друг - Владимир Высоцкий.
   Что же хотел сказать скульптор столь неоднозначным изображением великого императора?
   Изначально Шемякин создал тело совершенно пропорциональное голове Петра Но затем, начал удлинять туловище и конечности для достижения пропорций, принятых в русской иконописи. Так образ императора в этом памятнике является идеей о святости и обожествлении Петра Первого в Санкт-Петербурге и России. К слову, Русская Православная церковь - не причислила Перта первого в лику святых!

Картина Никитина воспринимается как реквием по "отцу отечества". Сразу после смерти Петра Никитин был приглашен запечатлеть мертвого императора. На портрете царь изображен, одетый в белую рубашку, прикрытый по грудь желтоватой драпировкой и синей с горностаем мантией. Образ Петра I полон величавой торжественности. Портрет пронизан настроением глубокой искренней скорби: для Никитина Петр был не только император, а близкий и хорошо знакомый человек, чья смерть явилась для художника личной утратой. Мастер прослеживает каждую морщинку, каждую складку, каждую прядь волос, как бы чувствуя свою ответственность перед грядущими поколениями. Смерть уже исказила лицо Петра, но, глядя на изображение мертвого императора, можно понять его прижизненное величие.

Портрет был передан в 1762 году по распоряжению императрицы Екатерины II из старого деревянного Зимнего дворца на Невском проспекта близ Полицейского моста в Императорскую Академию художеств. Его автором называли И. Н. Никитина, И. -Г. Таннауера, Андрея Матвеева. Современные исследователи считают картину безусловной работой И. Н. Никитина, что подтверждается ее технологическим анализом.

Петр I (1672–1725) — младший сын царя Алексея Михайловича и его второй жены Натальи Кирилловны Нарышкиной. В 1682 году, после смерти старшего брата Федора, наследовал вместе с братом Иваном царский престол. С 1689 года правил единодержавно.

С 1721 года — первый российский император.

Подробнее

ПТЕНЦЫ ГНЕЗДА ПЕТРОВА.

Смотрите художественные фильмы:

"ЮНОСТЬ ПЕТРА", "В НАЧАЛЕ СЛАВНЫХ ДЕЛ" и "ПЁТР ПЕРВЫЙ"

Смотрите телевизионные фильмы: "РОССИЯ МОЛОДАЯ",

"ПЁТР ПЕРВЫЙ. ЗАВЕЩАНИЕ".

ОГЛАВЛЕНИЕ:

1. Детство и юность. Начало царствования Петра.

2. В начале славных дел. Реформы Петра. Мифы и реальность.

3. Зарождение новой культуры. Две точки зрения на один вопрос.

4. Историк П.Е.Ключевский о деятельности Петра Великого.

Заключение.

Приложение №1:

Табель о рангах

Приложение №2

Об ордене святого апостола Андрея Первозванного.

Фильм о Василии Ивановиче Сурикове.

Предисловие.

   XVIII век для России имел особое значение: он оказался переломным в её истории. Век начался с бурных преобразований, затронувших и потрясших все сферы общества и наложивших отпечаток на всё последующие развитее страны. Это время укрепления устоев самодержавия, время дворцовых переворотов и расширения привилегий дворянства, и на этом фоне возникали бурные социальные катаклизмы. Это столетие, когда Россия много воевала почти во всех концах Европы, одерживала блестящие победы, когда росла слава русского оружия, развивались военная наука и искусство. Это век просвещения и высоких культурных достижений. Наконец, это время становления национального самосознания. XVIII столетие придало жизни нашей страны небывалую стремительность, кода на глазах одного - двух поколений рождалось новое общество. И во всех процессах, событиях, явлениях проявлялась деятельность людей, так или иначе влиявших на судьбы России, чья жизнь оказалась неразрывно связанной с историей нашего Отечества.

   Одной из таких незаурядных, и в то же самое время противоречивых личностей, является фигура Петра Великого, в деятельности которого ещё предстоит разобраться….

1. Детство и юность. Начало царствования Петра.

   Пётр родился 30 мая 1672 года в семье царя Алексея Михайловича и царицы Натальи Кирилловны Нарышкиной. Для его отца это был второй брак. От предыдущего брака с Марией Милославской царь имел 13 детей. Но рождённые Милославской сыновья либо рано умирали, либо росли болезненными или неполноценными. Поэтому Алексей Михайлович постоянно тревожился за судьбу трона.

   Воспитывали Петра по исстари заведённому обычаю. Первые годы жизни за ним присматривали бабки, мамки, кормилицы. В распоряжении царского отпрыска были самые разные игрушки. Была у него и личная маленькая карета, в которую его усаживали во время торжественных выездов. В карету были впряжены низкорослые лошадки в сопровождении пеших и конных карликов. Чтобы царевич не скучал, во дворец приглашали его сверстников – боярских детей, вместе с которыми он играл, уже тогда привлекая внимание окружающих живостью ума и любознательностью. Петру шёл четвёртый год, когда он остался без отца. Смерть Алексея Михайловича сильно осложнило судьбу ребёнка. Начались жесточайшие междоусобные конфликты между родственниками обоих жён покойного царя. Царица Наталья Кирилловна была оттеснена на второй план Милославскими и фактически оказалась в полуопальном положении. Вместе со своими домочадцами она выехала из Кремлёвского дворца и поселилась в подмосковном придворном селе Преображенском, в отдалении от пышного дворцового церемониала. С этих пор Пётр появлялся в Кремле лишь в дни официальных

праздников и аудиенций, но, зная отношение к нему родственников по отцу, воспринимал эту обстановку как чуждую и враждебную ему.

   В апреле 1682 года скончался бездетный старший брат и крестный отец Петра царь Фёдор Алексеевич. Правительству  предстояло решить вопрос о преемнике.

 По обычаю, престол должен был занять царевич Иван. Он был старший в роду,

но к государственной деятельности ни физически, не умственно не пригоден.

   Собравшиеся в день смерти Фёдора на площади у Кремлёвского дворца представители знати и высшего духовенства «выкрикнули» царём Петра. Царица Наталья становилась регентшей при несовершеннолетнем сыне. Такой поворот событий не устраивал Милославских. Под их давлением, месяц спустя, это решение было пересмотрено. Орудием борьбы за власть стали стрелецкие полки, на которые опиралась в борьбе с Нарышкиными старшая сестра Ивана – царевна Софья Алексеевна. Умная, честолюбивая и властная, она стремилась использовать ситуацию в своих целях и в будущем овладеть троном. Подстрекаемые сторонниками Софьи и поверившие  в слухи о том, что Нарышкины «извели» царевича Ивана, стрельцы 15 мая 1682 года двинулись к Кремлю. Царевна Наталья Кирилловна вышла на крыльцо вместе с Иваном и Петром, чем вызвала среди стрельцов замешательство, которое, однако, длилось недолго. Вслед за этим началась страшная расправа над сторонниками Нарышкиных. Эти кровавые казни 15 - 17 мая совершились на глазах маленького Петра и настолько потрясли его, что остались тяжёлым и мучительным воспоминанием на всю жизнь.

   По требованию стрельцов царями были провозглашены одновременно Пётр и Иван, а правительницей при них стала Софья, правление которой длилось семь лет.

   В эти годы Пётр с матерью жил в Преображенском. Когда мальчику исполнилось семь лет, он был передан на воспитание в мужские руки. Его наставником и воспитателем стал боярин Р.М.Стрешнев. Он начал обучать царя грамоте. Позднее учителями Петра стали не очень образованные Никита Зотов и Афанасий Нестеров. От них он получил элементарные сведения по арифметике, чтению и письму, по истории и географии. Учением Пётр овладевал неохотно, чаще предпочитая самостоятельно находить интересные для себя занятия. Что касается грамоты, то он всю жизнь писал с ужасными орфографическими ошибками.

   Настоящей страстью для Петра стала игра в войну. Как и все мальчишки, маленький Пётр забавлялся игрушечными пистолетами, пушками, луками и стрелами. Со временем игрушечное оружие было заменено настоящим, и солдаты были не оловянные, а живые. Из сверстников Пётр сформировал две потешные роты, позднее развёрнутые в Преображенский и Семёновский полки.

   Командовали ими иноземные офицеры, у которых Пётр, начав «службу» с барабанщика, всерьёз перенимал знание арифметики, геометрии, фортификации. Выучился он пускать и «потешные огни» - фейерверки. Это стало одной из любимых его забав. Сформированные полки вскоре стали вооружённой силой молодого царя.

   Возникает вполне резонный вопрос: откуда же в России взялись иностранцы, помогшие Петру создать уже упомянутые полки? Известно, что они селились своими слободками, куда часто захаживал молодой царь. Ответ на этот вопрос прост. В своё время иностранцев пригласил в Россию отец Петра, царь Алексей Михайлович, дабы они помогли в строительстве мануфактур и обучению горному делу. Приближённые к царю бояре невзлюбили иностранцев, за то, что последнее стали занимать слишком близкое место к русскому трону, и сделали всё возможное, дабы удалить их из первопрестольной. В своих последующих реформах, Пётр продолжил дело своего отца, только в отличие от него, проводил это не постепенно, а быстро и напористо.

   Другим увлечением молодого царя стало морское дело. В селе Измайлове Пётр нашёл старый ботик. Паруса на нём были устроены так, что позволяли ходить против ветра. На узенькой речке Яузе Пётр обучался плаванью на этом судне. Воображение Петра волновали рассказы о больших кораблях, о далёких и опасных морских путешествиях. Пётр решил сам научился строить корабли. Немедленно был найден корабельных дел мастер. И в 1691 году Пётр спустил на Яузу, построенную им самим яхту.

   Принято считать, что создание военно-морского флота России неотъемлемо связано с именем Петра-I. На деле же получается – не совсем так. Достаточно вспомнить нашу же с вами историю, чтобы убедиться, что на Руси были талантливейшие судостроители и флотоводцы еще в доромановскую эпоху, о которых по приходу к власти династии царей Романовых, благополучно забыли.

   Взять, хотя бы, те романтические времена, когда Френсис Дрейк грабил и жёг испанские галеоны, а на Карибах расцветало пиратство. В это время русские флотоводцы держались вполне достойно.

   Впервые о флоте московитов всерьёз заговорили задолго до рождения Петра, а именно в 1559 году. Успехи молодого царя Иоанна, прозванного впоследствии Грозным, тогда впечатляли. Пала Казань, покорилась Астрахань, наступил черёд Крыма. Заявка дерзкая – Крым находился под защитой турецкого султана Сулеймана Великолепного, а перед его армией и флотом трепетала вся Европа. Тем не менее, наши бросили ему могущественный, дерзкий вызов. Царский стольник Данила Адашев, под началом которого был восьмитысячный экспедиционный корпус, построил в устье Днепра корабли и вышел в Чёрное море. Кстати, корабли эти вовсе не были примитивными ладьями. Вот как о них отзывается генуэзский префект Кафы (ныне Феодосия) Эмиддио Дортелли Д”Асколи: «Они продолговатые, похожи на наши фрегаты, вмещают 50 человек, ходят на вёслах и под парусом. Чёрное море всегда было сердитым, теперь оно ещё страшнее в связи с московитами…». Генуэзец не соврал. Русские, вырвавшись на морской простор, показали себя во всей красе. Флотилия Адашева навязала бой турецким кораблям, около десятка сожгли, два захватили, а потом высадились в Западном Крыму. Крымское ханство замерло в ужасе – русские в течение трёх недель грабили и опустошали побережье, играючи выдерживая столкновения с турецким ВМФ. Кто знает, как тогда могла повернуться история, если бы Иоанн Васильевич не позарился, как в последствии и Пётр, на Балтику. С начала Ливонской войны боевые действия в Крыму прекратились, а первого русского флотоводца Данилу Адашева отозвали в Москву.

   На Балтике наш флот тоже успел неплохо зарекомендовать себя. Спустя без малого сто лет после крымских проектов Иоанна другой царь, уже из новой династии Романовых, Алексей Тишайший (отец Петра), решил, что пора навести на северных рубежах порядок. И в 1656 году двинулся освобождать от шведа всё побережье Балтики – от устья Невы до Риги. В успехе не сомневались. Шведы, привыкшие чувствовать себя хозяевами на Балтике, растерялись – одновременно с сухопутной компанией, русские рискнули вести ещё и морскую. Да как!

   Воевода Пётр Потёмкин, корпус которого состоял всего из 1 тысячи человек и 750 донских казаков-мореходов построили суда и уже 22 июля 1656 года предприняли военную экспедицию. Войдя в Финский залив, они направились к острову Котлин, где

   Пётр впоследствии заложил Кронштадт. Там обнаружили шведов, завязался бой, окончившейся полной победой русских….

   Третьим большим увлечением Петра были ремёсла. Общаясь в Преображенском с простыми людьми, Пётр научился делать то, что умели делать они. Ему нравилась работать руками и всё выполнять самостоятельно.

   Уже в молодости Пётр знал 14 ремёсел. Он был плотником и каменщиком, кузнецом и штукатуром, кораблестроителем и сапожником. Но более всего он любил работать на токарном станке. В токарном деле он достиг такой виртуозности, что мог в дальнейшем соперничать с лучшими токарями Европы.

   Мать царя, Наталья Кирилловна, пыталась отвлечь от его излюбленных забав и увлечений, и лучшим способом остепенить его считала женитьбу. С женитьбой Пётр, как и Иван, по представлению того времени, стали совершеннолетними, а значит, и в опеке Софьи больше не нуждались. Но царевна с властью расставаться не хотела. К тому времени Софья выдвинулась на первый план и никто ей не мог помешать. Удовлетворив все просьбы стрельцов, она на деле уже управляла государством. Тогда стрельцы предложили провозгласить царями Ивана и Петра вместе, причем Ивана - первым, Петра - вторым.

   Шло время. Видя, как чахнет Иван и набирает силу Петр, и в 1689 году Софья приняла решение стать самодержицей всея Руси. Вновь она пыталась найти опору в стрельцах, заставить их присягнуть себе. В ночь с 7 на 8 августа 1689 года Пётр получил известие о сборе стрельцов в Кремле с целью двинуться на Преображенское и учинить над ним расправу. Слух оказался ложным, но он не на шутку испугал царя. С несколькими сподвижниками он поутру умчался в Троице-Сергиев монастырь, под защиту толстых стен и башен лавры.

   Однако на этот раз не все стрельцы поверили Софье. С её сторонниками Петр жестоко расправился, а сестру заключил в Новодевичий монастырь, где она провела около 15 лет и умерла в 1704 году.

   Государством по-прежнему правили два государя, но Иван сам передал всю полноту власти Петру, лишь формально занимая место на троне.

   На становление Петра как царя-реформатора повлияли три важнейших события тех лет. Прежде всего, это его поездка в Архангельск в 1693-1694 годах, которая многое изменила в жизни молодого царя. Настоящее море, настоящие корабли…. Всё это воздействовало на мысли и воображение Петра. Его главной мечтой для России становилось море. Восторженное отношение к морю и кораблям сохранится у Петра на всю жизнь. Без его участия не обходились ни крупные морские маневры, ни спуск кораблей на воду.

   Другим событием стали Азовские походы 1695-1697 годов. Для Петра эта война с Турцией за выход к Азовскому морю стала первой военной школой, в которой он приобрел опыт управления большой армией, осады и штурма сильной крепости.                

   Именно здесь, под стенами Азова, к Петру пришло осознание его роли в жизни России, сформировалась главная идея и смысл жизни – служение своему государству.

   На становление личности царя-преобразователя повлияло также его длительное путешествие за границу в составе Великого посольства в 1696-1697 годах. Пётр ехал инкогнито, как сопровождающее лицо – «урядник Пётр Михайлов», что давало ему значительную свободу действий и позволяло более подробно познакомиться с жизнью Голландии, Англии и других европейских стран.

    Через эту поездку Пётр впервые соприкоснулся с западноевропейской цивилизацией, увидел её военное и культурное могущество. Месяцы, проведённые в Европе, Пётр использовал с максимальной для себя пользой. Он овладел корабельным мастерством на верфях Голландии и Англии, посещал музеи и анатомические театры, обсерватории и монетные дворы; учился фортификации и музейному делу; общался с государственными деятелями, учёными, дипломатами, ремесленниками, моряками и корабелами. Из Европы русский царь привёз в Россию не только впечатления, знания, трудовые навыки и трудовые мозоли, но прежде всего убеждение в том, что столь же сильной Россию можно сделать, лишь переняв у Запада всё необходимое. Тогда и оформилась окончательно ориентация Петра на западноевропейскую модель жизни….

По приказу Петра-I за границей закупались книги, приборы, оружие, приглашались иностранные мастера и ученые Петр I встречался с Г. Лейбницем, И. Ньютоном и другими учеными, в 1717 он был избран почетным членом Парижской Академии Наук.

У КАКОЙ ЕВРОПЫ УЧИЛСЯ ПЕТР-I?

   Петр очаровался западными порядками, хотя очаровываться, собственно, было нечем. Нравственные и политические принципы современной Петру Европы были несравненно ниже нравственных и политических принципов Московской Руси.

“Миф о человеколюбивой, благоустроенной Европе и варварской Москве есть сознательная ложь, — пишет И. Солоневич в “Народной Монархии. — Бессознательной она быть не может: факты слишком элементарны, слишком общеизвестны и слишком уж бьют в глаза”. Это жестокий для большинства русских историков, но совершенно верный вывод.  

   Положение Европы, в которую поехал учиться Петр, во многих отношения было хуже, чем положение в Московской Руси. Историки интеллигентского толка слишком уж произвольно распределяют свет и тени, слишком уж живописуют варварство Московской Руси и процветание тогдашней Европы. В Англии только незадолго закончилась революция. Европа еще не залечила кровавых ран, нанесенных Тридцатилетней войной. Война прекратилась только вследствие того, что разоренное население Франции и бесчисленных немецких государств-карликов стало вымирать с голода. По всей Европе пылали костры инквизиции, на которых жгли еретиков и ведьм. Бельгия и Голландия так же, как и все государства, были переполнены нищими, бродягами и разбойниками. В одном из германских городов все женщины были сожжены по обвинению в том, что они ведьмы.

   Какова была законность в “просвещенной и культурной” Европе, показывает деятельность саксонского судьи Карпцофа. Он в одной только крошечной Саксонии ухитрился за, свою жизнь казнить 20.000 человек. В Италии и Испании, где свирепствовала инквизиция, дело было еще хуже. Нельзя забывать, что последний случай сожжения еретика произошел в 1826 году, сто двадцать пять лет после поездки Петра в гуманную и просвещенную Европу. Таковы были

порядки в Европе, которая по словам Ключевского, воспитывалась “без кнута и застенка” и куда Петр поехал учиться более лучшим порядкам, чем московские.

И. Солоневич нисколько не искажает исторического прошлого, когда заявляет в “Народной Монархии”:

   “Самого элементарнейшего знания европейских дел достаточно, чтобы сделать такой вывод: благоустроенной Европы, с ее благо-попечительным начальством Петр видеть не мог, и по той чрезвычайно простой причине, что такой Европы вообще и в природе не существовало”.

   “Не нужно, конечно, думать, что в Москве допетровской эпохи был рай земной или, по крайней мере, манеры современного великосветского салона. Не забудем, что пытки, как метод допроса и не только обвиняемых, но даже и свидетелей, были в Европе отменены в среднем лет сто-полтораста тому назад.

   Кровь и грязь были в Москве, но в Москве их было очень намного меньше. И Петр, с той, поистине, петровской “чуткостью”, которую ему либерально приписывает Ключевский — вот и привез в Москву стрелецкие казни, личное и собственноручное в них участие — до чего московские цари, даже и Грозный, никогда не опускались; привез Преображенский приказ, привез утроенную порцию смертной казни, привез тот террористический режим, на который так трогательно любят ссылаться большевики. А что он мог привезти другое?

В отношении быта Москве тоже нечему было особенно учиться. На Западе больше внимания уделяли постройке мостовых, Московская Русь больше уделяла внимания строительству бань. На Западе больше внимания уделяли красивым камзолам и туфлям с затейливыми пряжками, русские стремились к тому, чтобы под простыми кафтанами у них было чистое тело...”

В царских палатах, в Боярской думе, в боярских домах, не ставили блюдец на стол, чтобы на них желающие могли давить вшей. В Версальских дворцах такие блюдца ставили. Пышно разодетые кавалеры и дамы отправляли свои естественные потребности в коридорах роскошного Версальского дворца. В палатах Московских царей такого не водилось.

   Для того, чтобы не искажать исторической перспективы, нельзя ни на одно мгновение забывать о том, что западный мир, куда прибыл Петр I, был уже в значительной части безрелигиозный мир.

   “Западный мир, куда прибыл Петр I, был уже безрелигиозный мир и объевропеевшиеся русские, прибывшие с Петром Великим, стали агентами этой европеизации, не стремясь нисколько принимать форму западного христианства”, — пишет знаменитый английский историк Арнольд Тойнби в своей книге “Мир и Запад”.

Петр учился уже у безрелигиозного Запада, разлагавшегося под влиянием всевозможных рационалистических и материалистических идей. 

   “Европеизацией, — правильно заключает И. Солоневич, — объясняются и петровские кощунственные выходки. Описывая их, историки никак не могут найти для них подходящей полочки. В Москве этого не бывало никогда. Откуда же Петр мог заимствовать и всепьянейший синод, и непристойные имитации Евангелия и креста, и все то, что с такою странной изобретательностью практиковал он с его выдвиженцами?

   Историки снова плотно зажмуривают глаза. Выходит так, как будто вся эта хулиганская эпопея с неба свалилась, была, так сказать, личным капризом и личным изобретением Петра, который на выдумки был вообще горазд. И только Покровский в третьем томе своей достаточно похабной Истории России (довоенное издание), — скупо и мельком сообщая о “протестантских симпатиях Петра”, намекает и на источники его вдохновения. Европа эпохи Петра вела лютеранскую борьбу против католицизма. И арсенал снарядов и экспонатов петровского антирелигиозного хулиганства был, попросту, заимствован из лютеранской практики. Приличиями и чувством меры тогда особенно не стеснялись, и подхватив лютеранские методы издевки над католицизмом, Петр только переменил адрес — вместо издевательств над католицизмом, стал издеваться над православием. Этот источник петровских забав наши историки не заметили вовсе.

   Реформаторская деятельность Петра-I протекала в острой борьбе с оппозицией. Уже первые попытки преобразований вызвали недовольство и сопротивление в среде боярства и духовенства. Это выразилось, в частности, в заговоре 1697 и мятеже московских стрельцов (1698) в пользу Софьи, который был жестоко подавлен Петром-I (1182 человека были казнены), а московские стрелецкие полки были расформированы. В ослабленной и замаскированной форме сопротивление оппозиции продолжалось вплоть до 1718 (так называемый заговор Алексея Петровича).

 2. В начале славных дел. Реформы Петра. Мифы и реальность.

   Преобразования Петра I коснулись всех сфер общественной жизни Петр-I расширил владельческие права помещиков над имуществом и личностью крепостных, заменил подворное обложение крестьян подушным, издал указ о посессионных крестьянах, которых разрешалось приобретать владельцам мануфактур, практиковал массовую приписку государственных и ясачных крестьян к казенным и частным заводам, мобилизацию крестьян и горожан в армию и на строительство городов, крепостей, каналов и др. Указ о единонаследии 1714 года уравнял поместья и вотчины, предоставив их владельцам

право передавать недвижимое имущество одному из сыновей, и тем самым закрепил дворянскую собственность на землю. Табель о рангах 1722 года, установил порядок чинопроизводства в военной и гражданской службе не по знатности, а по личным способностям и заслугам Увеличение налогов и других тягот вылились в Астраханское (1705-1706), Башкирское и Булавинское (1707-1709) восстания, жестоко подавленные царским правительством. При Петре I возникло большое количество мануфактур и горных предприятий, было положено начало освоению новых железорудных месторождений (Урал, Олонецкий край, Липецк), добыче цветных металлов (меди, серебра). Содействуя развитию промышленности, Петр-I издал Берг- привилегию 1719 года, учредил центральные органы (коллегии), ведавшие торговлей и промышленностью, передавал казенные предприятия в частные руки и выдавал их владельцам субсидии Было развернуто строительство Вышневолоцкого, Ладожского обводного и других каналов. Покровительственный тариф 1724 года ограждал новые отрасли отечественной промышленности от иностранной конкуренции и поощрял ввоз сырья и продуктов, производство которых не обеспечивало потребностей внутреннего рынка, в чем проявилась политика меркантилизма. В 1699 году Петр I учредил Бурмистерскую палату и завершил реформу городского управления созданием Главного магистрата и городовых магистратов (1720), призванных ведать «всех купецких людей судом» и «размножать» торговлю и мануфактуры. Купечество было разделено на 2 гильдии, ремесленники объединены в цехи по профессиям. Реформы государственного аппарата при Петре I явились важным шагом на пути превращения русского самодержавия XVII в. в чиновничье-дворянскую монархию XVIII в. с ее бюрократией и служилыми сословиями. Место Боярской думы занял Сенат (1711), вместо приказов учреждены коллегии (1718), контрольный аппарат представляли сначала «фискалы» (1711), а затем прокуроры во главе с генерал-прокурором. Взамен патриаршества была учреждена Духовная коллегия, или Синод, находившийся под контролем правительства. Политическим сыском ведал сначала Преображенский приказ, а затем особая Тайная канцелярия. Большое значение имела административная реформа. В 1708-1709 годах вместо уездов, воеводств и наместничеств было учреждено 8 (затем 10) губерний во главе с губернаторами. В 1719 губернии разделены на 47 провинций. В 1703 Петр-I заложил Санкт-Петербург, ставший в 1712 году столицей государства. В 1721 году Россия была провозглашена империей.

АДМИНИСТРАТИВНЫЕ “РЕФОРМЫ” ПЕТРА-I. СУРОВАЯ ОЦЕНКА ЭТОЙ “РЕФОРМЫ" КЛЮЧЕВСКИМ

I

   Административным реформам Петра Ключевский дает следующую характеристику.

“До Петра начертана была довольно цельная преобразовательная программа, во многом совпадавшая с реформой Петра, в ином даже шедшая дальше ее”.

   “Петр, — констатирует Ключевский, — был не охотник до досужих соображений, во всяком деле ему легче давались подробности работы, чем ее общий план, он лучше соображал средства и цели, чем следствия”.

Какой, спрашивается, можно ждать толк от реформ, если проводящий их государственный деятель лучше соображает средства и цели, чем следствия. Если ему лучше даются мелочи, подробности, чем общий план? Разгромив старый, сложившийся веками правительственный аппарат Петр взамен создал еще более громоздкую бюрократическую машину. В области административных “реформ” Петр действовал, так, как будто до него в России не существовало никакого правительственного аппарата.

“В губернской реформе, — сообщает Ключевский, — законодательство Петра не обнаружило ни медленно обдуманной мысли, ни быстрой созидательной сметки. Всего меньше думали о благосостоянии населения. Губернских комиссаров, служивших лишь передатчиками в сношениях сената с губернаторами и совсем неповинных в денежных недосылках, били на правеже дважды в неделю”.

Суровый вывод Ключевского подтверждает и Лев Тихомиров: “Петр стремился организовать самоуправление на шведский лад и с полнейшим презрением к своему родному, не воспользовался общинным бытом, представлявшим все данные к самоуправлению. Исключительный бюрократизм разных видов и полное отстранение нации от всякого присутствия в государственных делах, делают из якобы “совершенных” петровских учреждений нечто в высшей степени регрессивное, стоящее по идее и вредным последствиям бесконечно ниже московских управительных учреждений”.

   Реформированный на европейский лад государственный аппарат работал еще хуже старого. Единственно в чем он достиг успехов, это страшное казнокрадство.

Петровские администраторы вели себя, как в завоеванной стране. Ценил своих губернаторов Петр не больше, чем Сталин своих председателей облисполкомов. При каждом губернаторе были политкомиссары из гвардейцев. Ни один из губернаторов не был уверен, что завтрашний день пройдет благополучно. Лейб-гвардии поручику Карабанову Петр однажды дал поручение все губернские власти “сковать за ноги и на шею положить цепь”. В Москве один уполномоченный Петром унтер-офицер Посоткин, по словам дипломата Матвеева “жестокую передрягу учинил... всем здешним правителям, кроме военной коллегии и юстиции не только ноги, но и шеи смирил цепями”. В Вятку, как и в другие города, был послан уже простой Гвардейский солдат Нетесов. Беспробудно пьянствовавший в Вятке Нетесов, “забрав всех как посадских, так и уездных лучших людей, держит их под земской конторой под караулом и скованных, где прежде сего держаны были разбойники, и берет взятки”.

    Разрушив старый аппарат, Петр по существу не создал ничего толкового. “Губернская реформа, — пишет Ключевский, — опустошила или расстроила центральное приказное управление... Создалось редкое по конструкции государство, состоявшее из восьми обширных сатрапий, ничем не объединявшихся в столице, да и самой столицы не существовало; Москва перестала быть ею, Петербург еще не успел стать. Объединял области центр не географический, а личный и передвижной: блуждавший по радиусам и периферии сам государь”. Начатая реформа не доводится до конца, как ее сменяла новая. Точная копия большевистского администрирования.

“Механическое перенесение на русскую почву иноземных учреждений, — пишет В. Мавродин, — без учета русской действительности, приводило к тому, что неудовлетворенный деятельностью этих учреждений Петр их совершенствовал, вводил новые, нагромождал одну канцелярию на другую, удорожая и без того дорого стоивший государственный аппарат, создавал сложную бюрократическую машину, носился с разнообразными “прожектами”.

    Никаких законов в эпоху Петра фактически не существовало. Указ следовал за указом. Разобраться в них не было никакой возможности. Где много временных законов, там не может существовать никакой твердой законности. “Созданные из другого склада понятия и нравов, новые учреждения не находили себе родной почвы в атмосфере произвола и насилия. Разбоями низ отвечал на произвол верха: это была молчаливая круговая порука беззакония и неспособности здесь и безрасчетного отчаяния там. Внушительным законодательным фасадом прикрывалось общее безнародье”. <55> По определению Ключевского, — “под высоким покровительством сената казнокрадство и взяточничество достигли размеров никогда небывалых прежде — разве только после”. Ну чем, скажите, не эпоха ленинско-сталинского административного кабака. Замените всюду Петр — Сталиным и вы будете иметь точную картину большевистских “реформ” в области управления.

II

   Петр, исполненный презрения ко всему национальному, игнорировал весь опыт русского самоуправления, широко развитого до него и стал перестраивать всю русскую систему правительственных учреждений и систему русского самоуправления на европейский лад. Петр учинил полный разгром всего, что было до него. Петра в этом отношении перещеголяли только одни большевики. Он не оставил камня на камне от выработанной в течение веков русской системы управления.

Можете себе представить, какая сумятица бы получилась, если в Швеции или Германии вся местная система управления была бы в корне уничтожена, а вместо нее была создана выросшая в совершенно других исторических условиях русская система. А Петр сделал именно это. Петр придерживался того же принципа, что и большевики, что государство выше личности, идеи “пользы государства как высшего блага”. Это совершенно противоречило исконному русскому принципу. До Петра Русь жила по “Правде Божией”, после Петра Россия стала жить по принципу западного абсолютизма — “Правде воли монаршей”. По взгляду Петра человек принадлежит государству, которое во имя блага государства может поступать с человеком, как оно хочет.

   Временную историческую меру Петр Великий постоянно превращал в постоянный принцип, наносивший большой вред России.

   “...Петр был прав только для себя, для своего момента и для своего дела, — указывает Л. Тихомиров. — Когда же эта система закабаления народа государству возводится в принцип, она становится убийственной для нации. Уничтожает все родники самостоятельной жизни народа. Петр же не обозначал никаких пределов установленному им всеобщему закрепощению государству, не принял никаких мер к тому, чтобы закрепощенная Россия не попала в руки к иностранцам, как это и вышло тотчас после его смерти”.

Подводя итоги практическим результатам “реформ” Петра, Л. Тихомиров выносит суровый приговор Петру, утверждая, что исключительный бюрократизм разных видов и полное отстранение нации от всякого присутствия в государственных делах,

делают из яко бы “совершенных” учреждений Петра, нечто в высшей степени регрессивное, стоящее и по идее и по вредным последствиям бесконечно ниже Московских управительных учреждений.

   Ключевский доказал, что русские самостоятельно, раньше иностранцев, дошли до понимания выгодности единоличной власти в деле управления высшими органами государства. Петр разрушил этот принцип. Единоличное управление приказами было заменено коллегиями. При приказном строе все обязанности выполняли русские, для коллегиального управления, конечно, нужны были иностранцы. В 1717 году было учреждено 9 коллегий. Хотя президентами их считались русские, фактически все управление центральными органами перешло в руки вице-президентов — иностранцев. Камер-коллегией управлял барон Нирод, военной — генерал Вейде, юстиц-коллегией — Бревер, иностранной коллегией — еврей Шафиров, адмиралтейскою — Крейс, коммерц-коллегией — Шмидт, Берг и мануфактур-коллегией — Брюс.

Со времен Петра земские старинные учреждения были упразднены. Земские соборы исчезли. Непосредственное обращение народных учреждений и отдельных лиц к верховной власти сокращено или упразднено. Московские люди могли просить, например, об удалении от них воеводы и назначении на его место их возлюбленного человека. Для нынешней “губернии” это невозможно, незаконно и было бы сочтено чуть не бунтом. Да губерния не имеет для этого и органов, ибо даже то общественное” управление, какое имеется повсюду — вовсе не народное, а отдано вездесущему “образованному человеку, природному кандидату в политиканы, члену будущего, как ему мечтается, парламента”.

Была искажена и идея сотрудника Алексея Михайловича боярина Ордин-Нащокина создать городские управления. Из магистратов тоже ничего не получилось.

   Учреждения организуются не для одних гениальных государей, а применительно к средним человеческим силам. И в этом смысле учреждения Петра были трагичны для России и были бы еще вреднее, если бы оказались технически хороши. К счастью, они в том виде, как создал Петр, были еще неспособны к сильному действию. Нельзя не согласиться со Львом Тихомировым, что “управительные органы суть только орудие этого союза верховной власти и нации. Петр же ничем не обеспечил самого союза верховной власти и нации, следовательно отнял у них возможность контролировать действие управительных учреждений, так сказать, подчинил всю нацию не себе, а чиновникам”.

   “Учреждения Петра были фатальны для России, — пишет Лев Тихомиров, — и были бы еще вреднее, если бы оказались способными к действиям”.

Петр устраивал истинно какую-то чиновничью республику, которая должна была властвовать над Россией”.

    Во главе этой чиновнической республики, в итоге нелепого принципа престолонаследия, введенного Петром-I, в течения столетия стояли случайно оказавшиеся русскими монархами люди. Эти случайные люди были окружены стаей хищных иностранцев, которым не было никакого дела до России и страданий русского народа.

   Из Петровских коллегий ничего, конечно, хорошего не вышло, хотя они просуществовали долго. Общий вывод Ключевского об административной деятельности Петра следующий:  

   “Преобразовательные неудачи станут после Петра хроническим недугом нашей жизни. Правительственные ошибки, повторяясь, превратятся в технические навыки, в дурные привычки последующих правителей, — те и другие будут потом признаны священными заветами преобразователя”.

   “От государственной деятельности Петра не осталось и следа или ненужный балласт, от которого долго не знали, как отделаться. Возьмем хотя бы наш центральный правительственный механизм. Ключевский блестяще доказал

образцовое с точки зрения целесообразности устройство наших центральных допетровских приказов. В них было много несообразностей, не было строго выдержанной системы в смысле распределения дел, главным образом благодаря постепенным историческим наслоениям, которыми народы, несомненно, культурные, например, англичане, у себя из приверженности к родной старине, дорожат, как

зеницей ока. Но в наших приказах была самобытность и, что важнее, в них культурно-отсталые русские собственным умом и опытом дошли до принципа, до которого даже некоторые более культурные, чем мы, народы додумались позже нас — принципа единоличной власти в постановке и организации центральных исполнительных правительственных органов, принципа единоличной министерской власти, ныне ставшего незыблемой политической и правительственной аксиомой во всем цивилизованном мире. И вот это начало самобытно нами выработанное и искусно проведенное в жизнь в приказной системе центральных правительственных учреждений, близорукий недоучка Петр, ничтоже сумяшеся, рушит и заменяет заимствованным из Швеции коллегиальным устройством. Это устройство вплоть до Александра I-го или не клеится или не соблюдается, с тем, чтобы при Благословенном быть замененным министерствами, по существу ничем не отличавшимися от сто лет перед этим охаянных и разрушенных допетровских приказов. Зато как при Петре, так и поневоле при Александре I-м, русский народ оказывается в незаслуженном положении все заимствующего извне, не способного ни к какой самобытной творческой деятельности как в области своей общественности, так и государственности”.

  В начале XIX века Петровские учреждения окончательно рухнули. Уже печальная практика XVIII века свела постепенно к нулю “коллегиальный принцип”. Стройная французская бюрократическая централизация, созданная Наполеоном на основе революционных идей, пленила подражательный дух Александра-I. При Александре-I коллегии были заменены министерствами, то есть правительство принуждено было вернуться назад к принципу единоначалия в области управления, который был проведен в Московской Руси раньше чем в Европе. 

   Рассмотрим и вопрос о целесообразности создания Петром новой столицы. Очень важно помнить, что создание Северного Парадиза вдали от центра страны не есть оригинальный замысел самого Петра. И в этом случае, как во всех своих замыслах, он только реализовал иностранный замысел. Это реализация старого польского замысла, который созрел в головах поляков, которые уже в Смутное время видя, — по словам одного исследователя, — “плотность боярской и духовной среды, замыкавшейся около государя, считали необходимым для проведения своих планов вырвать царя из этой среды и перенести царскую резиденцию из Москвы куда-нибудь в другое место”. Дело в том, — замечает исследователь, — что в Московской Руси “власть не господствовала над крепким, исторически сложившимся государственным слоем, а он сам держал ее в известном гармоническом подчинении себе”. Польские политики правильно рассчитали, что для того, чтобы уничтожить влияние сложившегося веками государственного строя на верховную власть, столицу нужно создать где-то на новом мосте, где бы власть не зависела от политических традиций страны. Петр и выполнил этот польский план, как до этого он выполнял замыслы немцев, голландцев, протестантов по разгрому русского государства и русской культуры.

    “Петровский Парадиз основан в северном крае, — писал Карамзин, — среди зыбей болотных, в местах вынужденных на бесплодье и недостаток”, построенный на тысячах русских трупов, стал только могилой национальной России. Петербургским генерал-губернатором был еврей Девьер — беглый юнга с португальского корабля.

   Петр-I всеми силами стремился к повышению роли России на международной арене. Когда Петр-I утвердился на престоле, ему пришлось завершать войну с Турцией, начавшуюся в 1686. В результате был занят Азов и Россия вышла на берега Азовского моря. Однако это не решило главной внешнеполитической проблемы установления непосредственных связей с Западом, что могло быть достигнуто лишь выходом к Балтийскому морю, а для этого было необходимо вернуть русские земли, захваченные Швецией в начале XVII в. В целях решения этой задачи Петр-I во время поездки по странам Западной Европы в составе Великого посольства в 1697-1698 подготовил создание антишведского Северного союза, окончательно оформленного в 1699, и, заключив Константинопольский мир с Турцией, переключил все усилия страны на борьбу со Швецией. В долголетней Северной войне (1700-1721) Россия добилась полной победы и вошла в число великих европейских держав. В ходе войны Петр создал регулярную армию и военно-морской флот.

МИФ О “ВОЕННОМ ГЕНИИ” ПЕТРА-I

   Война Петра-I с Швецией была самой бездарной войной в русской истории. Петр совершенно не обладал талантом полководца. Если в Смутное время, не имея правительства, Русь выгнала поляков за 6 лет, то Петр-I, имея огромное превосходство в силах, воевал с Швецией 21 год. Войны Петра — это образец его бездарности как полководца. О начале Северной войны историк Ключевский пишет

 следующее: “Редкая война даже Россию заставала так врасплох и была так плохо обдумана и подготовлена”.  

   Начало Северной войны действительно одна из наиболее бездарных страниц в истории русских войн. Но и дальнейший ход Северной войны был также бездарен, как и ее начало. Во время Нарвской баталии Петру было 28 лет, его противнику Карлу-XII — 18 лет, у Петра было 35 тысяч солдат, у Карла всего 8 тысяч. И все же накануне битвы струсивший Петр покинул свою армию, доверив ее авантюристу графу де-Круа, который в разгар битвы сдался шведам вместе с остальными иностранными проходимцами, командовавшими войсками Петра. В “Истории Северной войны” этот малодушный поступок Петра Первого объясняется весьма неубедительно: Петр Первый покинул Нарву накануне решительного боя, видите ли, “для того, чтобы другие остальные полки побудить к скорейшему приходу под Нарву, а особливо, чтобы иметь свидание с королем Польским”.

   Сколько же необходимо было войск для победы над 8-тысячным отрядом Карла-XII. Ведь Петр и так имел воинов больше, чем Карл, в пять раз. Под Нарвой ведь были хваленые петровские войска. Северная война ведь началась через 11 лет после восшествия Петра на престол. Этот срок совершенно достаточный, чтобы улучшить армию, при отце Петра добившую окончательно Польшу. И где, наконец, хваленый военный и организационный гений Петра?

   Против 15 тысяч шведов Петр сосредоточил в Прибалтике 60.000 своих солдат. В начале кампании воевода Шереметев, командовавший отрядом дворянской конницы, разбил 8-тысячный отряд шведов. То есть старый Московский воевода с помощью старой Московской кавалерии разбил такой же отряд шведов, который не могли под Нарвой разбить 35 тысяч “реорганизованных” Петром войск, и от которого в страхе бежал Петр.

   Летом 1702 года не гениальный Шереметев вторично разбил шеститысячный отряд шведов. От 6 тысяч шведов в живых осталось только 560 человек. Итак, первые победы над шведами были одержаны не Петром, не его реорганизованными войсками, а дворянской конницей, которой командовал пятидесятилетний Московский воевода. Шереметев участвовал и во взятии Нотебурга. Шестидесятитысячным русским войском во время похода в Польшу командовал Шереметев. Был захвачен Полоцк, занята вся Курляндия. В сентябре 1708 года Шереметев разбил 16.000 отряд генерала Левенгаупта, шедшего на соединение с Карлом-XII.

   Около Гродно Карл XII окружает русский отряд; что же делает гениальный полководец? Вместо того чтобы наступать, как действовал Шереметев, он, по свидетельству Ключевского, снова впадает в малодушие:

“Петр, в адской горести обретясь... располагая силами втрое больше Карла, думал только о спасении своей армии и сам составил превосходно обдуманный во всех

подробностях план отступления, приказав взять с собой “зело мало, а по нужде хотя и все бросить”. В марте, в самый ледоход, когда шведы не могли перейти Неман в погоню за отступавшими, русское войско, спустив в реку до ста пушек с зарядами... “с великою нуждою”, но благополучно отошло к Киеву”.

   Остается Полтавская “виктория”, “перл” полководческого гения Петра. Полтавская виктория это вовсе не переломный момент Северной войны, а добивание остатков шведской армии, измотанной многократными разгромами Шереметева и других полководцев. Полководческий гений Петра, во всех этих разгромах, не виден ни через какое увеличительное стекло. К Полтаве, — как пишет В. Ключевский, — пришло “30 тысяч отощавших, обносившихся, деморализованных шведов. Этот сброд два месяца осаждал Полтаву, Карл-XII три раза штурмовал Полтаву и ничего у него не получалось”.

   Полтаву отстоял 4-тысячный гарнизон, которому помогали 4 тысячи вооруженных, чем попало обывателей. Потом началось Полтавское сражение с голодными, деморализованными шведами. Успех Полтавской виктории решил не Петр, а опять-таки Шереметев, командовавший всеми войсками во время Полтавского сражения.

   Выходит, что у “гениального организатора” и полководца на 20 году его царствования не было лучшего полководца, чем воевода Московской школы и самой боеспособной частью армии была дворянская конница, которую Петр не успел разгромить.

   Совершенно необъясним Прутский поход Петра, если придерживаться теории о его гениальности как полководца. Ключевский пишет: “Излишним запасом надежд на турецких христиан, пустых обещаний со стороны господарей молдавского и валахского и с значительным запасом собственной полтавской самоуверенности, но без достаточного обоза и изучения обстоятельств, пустился Петр в знойную степь, не с целью защитить Малороссию, а разгромить Турецкую Империю”. Что из этого получилось? То же самое, что и под Нарвой. Петр, как и под Нарвой, как и под Гродно опять замалодушествовал: то он требовал у Султана, чтобы он немедленно выдал ему Карла XII, то лил слезы, составляя завещание и обещал, если окружившие его армию турецкие войска пропустят его обратно в Малороссию, он отдаст Карлу XII всю завоеванную Прибалтику. Своему любимцу, еврею Шафирову, перед тем, как тот отправился для переговоров в турецкий лагерь, впавший в отчаяние Петр предложил добиваться перемирия любой ценой. Потребует великий визирь Азова — отдать Азов, потребует разрушить Таганрог и другие крепости — согласиться и на это... А Карлу отдать все завоеванное в Прибалтике — кроме Петербурга. И только благодаря Шафирову, который сумел подкупить турецких пашей, удалось сохранить за Россией Прибалтику.

   Политический же итог войн Петра I следующий: война с турками кончилась поражением. Туркам пришлось отдать Азов, завоевания которого стоило таких колоссальных жертв, выдать туркам половину имевшегося на Азовском море флота, для построения которого были вырублены все воронежские леса и загублены во время

дикой спешки с постройкой кораблей тысячи человеческих жизней. О конце Северной войны Ключевский делает следующий вывод:

   “Упадок платежных и нравственных сил народа едва ли окупился бы, если бы Петр завоевал не только Ингрию с Ливонией, но и всю Швецию и даже пять Швеций”. Извлечь политические выгоды из победы над шведами под Полтавой Петр не сумел,

война после Полтавы длилась еще 12 лет. Кончилась она по оценке Ключевского “тем, что Петру пришлось согласиться на мир с Карлом XII”.

   Какую роль сыграл морской флот в войнах, которые вел Петр? Оправдались ли огромные траты людских жизней и средств, которые Петр потратил на создание его. Нет, не оправдались. Бесславный конец флота на Азовском море известен. Пристани на Азовском море и половина флота перешли в турецкие руки. Порт в Ревеле не был достроен. Прибалтика была завоевана пехотой и конницей. Шведский флот в шхерах был разбит гребными галерами и пехотой, а не парусным флотом.

   Какую же, спрашивается, роль сыграл тогда созданный Петром, путем неимоверных жертв, флот? Ни к чему не привели и все прочие затеи и реформы Петра. И, вот, несмотря на все это, Петр I ходит в “военных гениях”. Очень символичным было и то, что Петропавловская крепость, которая по замыслу Петра должна была бы “грозить шведу”, стала не крепостью, а тюрьмой. И первым заключённым этой тюрьмы был родной сын Петра, несчастный Царевич Алексей, принесенный Петром в жертву своим революционным замыслам.

ФИЛЬМЫ В ТЕМУ.

   Основой устройства вооруженных сил явились рекрутская повинность (1705) и обязательная военная служба дворян, получавших офицерский чин после окончания военной школы или службы рядовыми и сержантами гвардии.  

   Организацию, вооружение и снаряжение, правила обучения и тактики, права и обязанности всех чинов армии и флота определяли Воинский устав 1716, Морской устав 1720 и Морской регламент 1722, в разработке которых участвовал Петр I.

   Он уделял большое внимание развитию военной промышленности, оснастившей войска ружьями с ударно-кремневым замком и штыком, полевыми и морскими орудиями (произведено до 13 тыс. орудий), строго регламентированными по типам и калибрам, и боеприпасами. В начале Северной войны Петр-I проводил принцип постепенного наращивания сил и воспитания навыков в боевых действиях против опытного врага методами «малой войны» (осада Нотебурга, Нарвы, Дерпта, частные боевые действия в Прибалтике, Польше, арьергардные бои 1707-1708 и др.). Петр I сумел сделать глубокие выводы из поражений (после первой неудачи под Азовом в 1695 он развернул строительство флота под Воронежем, после поражения под Нарвой в 1700 провел коренную реорганизацию кавалерии и артиллерии и др.). Требуя быстрого и неотступного выполнения своих приказов или решений военных советов, Петр I в то же время предписывал генералам поступать «по своему рассуждению» и не держаться устава «яко слепой стены». Новым в тактике было массирование артиллерии в полевых сражениях и при осаде крепостей, усиление флангов боевого порядка гренадерами (Лесная, 1708), устройство полевых редутов (Полтава, 1709), сабельные удары конницы и штыковая атака пехоты. Заботясь о моральном духе войск, Петр-I награждал отличившихся генералов учрежденным им в 1698 орденом Св. Андрея Первозванного, солдат и офицеров - медалями и повышением в чинах (солдат также деньгами). В то же время Петр-I ввел в армии суровую дисциплину с телесными наказаниями и смертной казнью за тяжкие воинские преступления. Вся внешнеполитическая деятельность России находилась под постоянным руководством Петра-I. Он неоднократно лично вёл переговоры и заключал соглашения. Петр-I умело использовал противоречия между западноевропейскими державами и не допустил срыва Великобританией начатых в 1719 мирных переговоров со Швецией, завершившихся заключением Ништадского мира 1721 года. По этому договору Россия получила земли по Неве, в Карелии и Прибалтике с городами Нарвой, Ревелем, Ригой, Выборгом и др. Предпринятый Петром-I Персидский поход 1722 года закрепил за Россией западное побережье Каспийского моря с городами Дербент и Баку. При Петре-I впервые в истории России были учреждены постоянные дипломатические представительства и консульства за границей, отменены устаревшие формы дипломатических отношений и этикета. Крупные реформы были проведены в области культуры и просвещения. Появилась светская школа и была ликвидирована монополия духовенства на образование. Петром I были основаны Пушкарская школа (1699), Школа математических и навигацких наук (1701), медико-хирургическая школа; открыт первый русский общедоступный театр. В Санкт-Петербурге были учреждены Морская академия (1715), инженерная и артиллерийская школы (1719), школы переводчиков при коллегиях, открыт первый русский музей - Кунсткамера (1719) с публичной библиотекой. В 1700 введены новый календарь с началом года 1 января (вместо 1 сентября) и летосчисление от «Рождества Христова», а не от «Сотворения мира». С 1703 года выходила первая русская печатная газета - «Ведомости», в 1708-1710 годах вместо полуустава был введен близкий к современному «гражданский» шрифт. В 1725 году открыта Санкт-Петербургская Академия наук с гимназией и университетом.

   По распоряжению Петра-I были проведены экспедиции в Среднюю Азию, на Дальний Восток, в Сибирь и др., положено начало систематическому изучению географии страны и картографированию. В своей государственной и военной деятельности Пётр-I опирался на талантливых, преданных ему сподвижников, среди которых были представители родовитого дворянства (Б.П. Шереметев, П.А. Толстой, Г.И. Головкин, Б.И. Куракин, Н.Н. Репнин и другие), а также лица недворянского происхождения (А.Д. Меньшиков, П.П. Шафиров, А.Ф. Макаров и другие).

   3. Зарождение новой культуры. Две точки зрения на один вопрос.

   Здесь необходимо отметить, что событием большого значения в жизни страны было введение Петром нового летоисчисления. 19 декабря 1699 года царский указ известил всех подданных, что отныне в России, как и в других европейских державах, летоисчисление будет вестись не от «сотворения мира», а от Рождества Христова. На следующий день указ повелел начинать год не с 1 сентября, а с 1 января. С того же времени Пётр разрешил подданным свободный выезд за границу для получения образования. В этом же году Указом от 10 марта царь учредил первый русский орден – Святого апостола Андрея Первозванного.

   Подавляющая безграмотность царила на Руси в прежние времена, являясь одной из отличительных черт русского человека. И не только простого звания, но и царских кровей. Исключение, пожалуй, может составить Иван Грозный, Борис Годунов, да Лжедмитрий-I, если, конечно, последнего можно отнести к августейшим особам. Едва ли не с Алексея Михайловича, оставившего потомкам кроме огромного количества писем и посланий записки о польской войне и наставление о соколиной охоте, положение начинает меняться кардинальным образом. В его царствование образованности уделялось особое внимание, а потому в середине XVII века воеводами назначались грамотные люди из думных и московских чинов. В посадах грамоте обучали священники, дьяконы, дьячки и подьячие. Известны случаи, что даже в некоторых провинциальных городах в зажиточных семьях «все мужчины грамоте умели».  Однако, грамоте обучали в основном мужчин. Грамотных женщин было по-прежнему немного даже в боярских и дворянских фамилиях. Дочь царя Алексея Михайловича Софья едва ли не единственный пример образованной женщины из высшего сословия.

   Учили, прежде всего, элементарной азбуке по печатному или рукописному азбуковнику. В 1634 году был издан букварь В.Бурцева, который переиздавался несколько раз. В том же году издали грамматику белорусского писателя и учёного Мелетия Смотрицкого, по которой учился М.Ломоносов. В конце XVII века появился букварь монаха Чудова монастыря Кариона Истомина, а также практическое руководство для счёта (таблица умножения) под названием: «Считание удобное, которым всякий человек, купующий или продающий, зело удобно изыскати может число всякой вещи». В общей сложности во второй половине XVII века Печатный двор издал 300 тысяч букварей и 150 тысяч псалтирей и часословов.

   К моменту наступления Петровских реформ был значительно расширен круг чтения русского человека. Достаточно привести такой пример. Библиотека патриарха Никона состояла из 400 книг духовного и светского содержания – по истории, философии, медицине, естествознанию, литературе и философии. Множество книг было у царских фаворитов Ордына-Нащокина, Матвеева, Голицына….

   … Несмотря на вполне подготовленную почву, Петру пришлось силой сеять и взращивать семена знаний. В течение первой четверти XVIII века по царскому указу была создана целая сеть школ (прежде всего цифирных, то есть математических) для начального образования. В них учились мальчики от 10 до 15 лет из дворян, приказных и подьячих. К концу первой четверти XVIII века таких школ насчитывалось 42, главным образом в провинциальных городах. Особое значение приобрели специальные школы, которые давали молодым людям промышленные профессии: в 1716 году была открыта горная школа при Олонецких заводах; в 1721 году учредили школу для будущих канцелярских служащих; при уральских заводах основали Уткусскую и Кунгурскую школы – для детей мастеровых и подьячих; при Посольском приказе была открыта школа переводчиков. Отдельную группу составляли школы, которые готовили высокообразованные кадры для духовенства. В 1727 году Синоду с этой целью была передана Славяно-греко-латинская академия. Но более важными в свете Петровских реформ оставались специальные технические учебными заведения. Самой известной стала Московская Навигацкая школа. В ней на первых порах изучали русскую грамоту и арифметику, затем геометрию, тригонометрию с приложениями в геодезии, астрономии, навигации и мореплавания. В числе предметов старшеклассников были живопись и рапирное дело (фехтование).

   В 1715 году указом Петра-I в Санкт-Петербурге была основана Морская академия с 305 учениками из Московской, Новгородской, и Нарвской Навигационных школ.

  С 1701 года в Москве стала действовать Артиллерийская, а с 1712 года – инженерная школы.

   В 1719 году в Петербурге открыли инженерную роту, куда поступали выпускники

Инженерной школы.

   С 1707 года в Москве открылось первое в России Медицинское училище. По причине недостатка национальных преподавательских кадров в школах, училищах и другим учебных заведениях первое время в основном учили иностранцы.

   При Петре проводилась большая работа по созданию научных коллекций по минералам, металлургии, ботанике, биологии и т.д. Была организована астрономическая обсерватория. В 1720 году Пётр издал специальный указ о собирании по монастырям древних летописей и хронографов для создания серьёзных трудов по русской истории. Отцом русской истории по праву можно назвать В.Татищева – сподвижника Петра-I, управляющего казёнными заводами на Урале, а затем губернатора Астрахани, написавшего «Историю государства Российского». Но самым значительным достижением Петровской эпохи стало создание Академии наук….

ЛЖИВОСТЬ ЛЕГЕНДЫ, ЧТО “РЕФОРМЫ ПЕТРА” ДВИНУЛИ ВПЕРЕД РУССКУЮ КУЛЬТУРУ.

   Достижения в области культуры в эпоху Петра очень незначительны, хотя по его приказу и было переведено с иностранных языков около 1000 книг. Петровские “реформы”, как теперь известно, не только не способствовали культурному развитию России, но, по мнению историков, даже задержали на полстолетия поступательный ход развития русской культуры.

   Постоянные набеги, пожары и время истребили большинство памятников русской деревянной архитектуры. Но по сохранившимся древним каменным церквам мы можем судить, что русская архитектура развилась с стремительной быстротой, исключительно скоро освободившись от подражания византийской архитектуре. Свидетель этому чудеснейший образец церкви на Нерчи, построенной уже в 1165 году. Петр нанес страшный урон русскому национальному искусству:

“Эпоха Петра Великого разделяет историю русского искусства на два периода, резко отличающихся друг от друга, второй не является продолжением первого. Путь, по которому шло развитие в первом периоде, вдруг пресекается, и работа, приведшая уже к известным результатам, как бы начинается сначала, в новой обстановке и при новых условиях: нет той непрерывности, которая характеризует развитие искусства в других странах, — пишет Г. К. Лукомский в своей книге “Русская старина”. 

   И, действительно, Петр Первый изменил все, что имело внешнюю форму. Только русская музыка не имела внешней формы и только поэтому она сохранила после Петра свою исконную русскую сущность.

   До возникновения СССР ни одна из эпох русской истории не оставляет такого тяжелого, давящего впечатления, как эпоха, последовавшая вслед за смертью Петра. Никакой Европы из России, конечно, не получилось, но Россия очень мало стала походить на бывшую до Петра страну. Крестьяне превратились в рабов, высший слой общества перестал напоминать русских. Созданное Петром шляхетство разучилось даже говорить по-русски и говорило на каком-то странном жаргоне.

Представитель образованного класса Московской Руси, глава “темных раскольников”, по выражению академика Платонова, “слепых ревнителей старины”, протопоп Аввакум, писал на языке уже близком языку Пушкина. Вот образец его стиля.

“С Нерчи реки, — пишет Аввакум, — назад возвратился на Русь. Пять недель по льду голому ехали на нартах. Мне под робят и под рухлишко дали две клячи, а сам и протопопица брели пеши, убивающеся о лед. Страна варварская, иноземцы не мирные”.

А представители созданного Петром шляхетства писали свои мемуары следующим языком.

“Наталия Кирилловна была править некапабель. Лев Нарышкин делал все без резона, по бизарии своего гумора. Бояре остались без повоира и в консильи были только спекуляторами”.

   Эти строки, в которых современный русский человек не может ничего понять, заимствованы историком Ключевским из мемуаров одного из наиболее образованных людей Петровской эпохи. Сопоставьте язык протопопа Аввакума и Петровского шляхтича и вы легко сделаете вывод, кто ближе к сегодняшним людям, и за кем мы идем и хотим идти.

   Из усилий Петра повысить культурный и экономический уровень современного ему русского общества, ничего не получилось. Тысячи переведенных с иностранных языков книг, переведенных варварским, малопонятным слогом, продолжали лежать на складах. Их никто не хотел покупать, как никто не хочет сейчас покупать сочинений Ленина и Сталина. Позже большинство этих книг были использовано на переплеты позднее изданных книг.

Карамзин писал про Петра Великого, что при нем русские, принадлежавшие к верхам общества, “стали гражданами вселенной и перестали быть гражданами России”. В эпоху Петра зарождается обличительная литература, ставящая своей целью борьбу с национальной верой, национальной формой власти и национальной культурой. Таковы все писатели Петровской поры, Татищев, Феофан Прокопович и Посошков. Взгляды Феофана Прокоповича и Татищева складываются под влиянием европейских рационалистов, Фонтеля, Бейля, Гоббса и Пуффендорфа.

   Переводная литература самым разлагающим образом действует на головы русского юношества. Интересное свидетельство мы находим в “Истории России” Соловьева. Серб Божич с удивлением говорит суздальскому Митрополиту Ефрему (Янковичу):

“Мы думали, что в Москве лучше нашего благочестие, а вместо того худшее иконоборство, чем у лютеран и кальвинов: начинается какая-то новая ересь, что не только икон не почитают, но и идолами называют, а поклоняющихся заблудшими и ослепленными. Человек, у которого отведена мне квартира, какой-то лекарь и, кажется, в политике не глуп, а на церковь православную страшный хулитель, иконы святые и священнический чин сильно унижает: всякий вечер приходят к нему русские молодые люди, сказываются учениками немецкой школы, которых он поучает своей ереси, про священнический чин, про исповедь и причастие так ругательно говорит, что и сказать невозможно”.

  “Как давно сын твой стал отвратен от святой церкви и от икон”, — спросил у Евдокии Тверитиной в 1708 году священник Иванов.

   Евдокия Тверитинова ответила: “Как от меня отошел прочь и стал искать науку у докторов и лекарей немецкой слободы”.

   То есть, когда пошел по проложенному Петром I гибельному пути.

   Реформаторская политика Петра потребовала идеологического обоснования. Связано это было, прежде всего, с тем, что во всех слоях русского общества, от крепостных крестьян до родовитых дворян, был слышен ропот недовольства. Причины недовольства были разными в различных социальных слоях общества, но главный корень их был один – дремучий консерватизм, нежелание чего-либо менять….

   Крупнейшим идеологом петровской эпохи стал Феофан Прокопович. Выпускник Киевской духовной академии, он перешёл в униатство и отправился на учёбу сначала в Речь Посполитую, затем в иезуитскую школу в Рим. Возвратившись на родину, он переходит в православие и становится преподавателем академии, а в 1711 году избирается её ректором. Встречая русского царя после победы под Полтавой, Ф.Прокопович произносит пламенную речь, которая по распоряжению Петра-I, была издана печатным способом. После учреждения Синода на место вице-президента Пётр предлагает кандидатуру Ф.Прокоповича. В 1713 году благодарный богослов пишет исторический труд: «История Петра Великого от рождения до Полтавской баталии». Известны и другие его сочинения, среди которых выделяются: «Духовный регламент» и «Правда воли монаршей». В них он обосновал монархическую систему как наиболее  приемлемую и целесообразную для России. Основная идея первого сочинения состояла в отстаивании приоритета светской власти над духовной и оправдании замены патриаршества Синодом. «Правда воли монаршей» обосновывала императорский указ 5 февраля 1722 года об установлении нового порядка престолонаследия. В нём Феофан Прокопович рассматривал такие формы правления как «народодержавство» и последовательно отстаивал идею наследственной монархии, где престол завещался наследнику независимо от степени родства…. 

   Петр ввел новый закон престолонаследования: по завещанию царствующего императора, который и остался в силе до 1797. Создав могущественную империю, Петр-I не ускорил ее экономическое, полит., соц. развитие. По словам В.О. Ключевского, Петр-I "хотел, чтобы раб, оставаясь рабом, действовал сознательно и свободно". Это не удалось ни Петру-I, ни его Преемникам. Умер Пётр 8 февраля 1725 года, после тяжелой болезни, не успев назначить наследника, что послужило началом дворцовых переворотов….

ВЕРСИЯ.

Искатели - Убийца Петра-I.

РАЗГРОМ ПРАВОСЛАВИЯ

   В материалах по истории Петра, в записях, посвященных событиям 1721 года, Пушкин помещает следующую запись: “По учреждении Синода, духовенство поднесло Петру просьбу о назначении патриарха. Тогда-то (по свидетельству современников, графа Бестужева и барона Черкасова) Петр, ударив себя в грудь и обнажив кортик, сказал: “Вот вам патриарх”. Так по-хулигански ответил Петр на законное требование духовенства.

   Только преследование русского духовенства при большевиках может быть сравнимо с преследованием русского духовенства при Петре Первом. Трудно перечислить все насилия, которые осуществил Петр против православной церкви. Известный историк Православной Церкви Голубинский называл церковную реформу Петра “государственным еретичеством”. В “Истории греко-восточной церкви под властью турок”, написанной А. П. Лебедевым, читаем, что в истории Константинопольской Церкви, после турецкого завоевания, мы не находим ни одного периода такого разгрома епископата и такой бесцеремонности в отношении церковного имущества, как это было проявлено Петром Первым. “Русская церковь в параличе с Петра Великого. Страшное время”. Такую оценку сделал результатам церковной реформы Петра величайший русский философ Ф. Достоевский в своей записной книжке. Это событие принесло очень серьезные последствия, за результаты которых расплачивается наше поколение.

   Петр все старался переделать на свой лад. Заставлял строить церкви не с куполами, а с острыми шпилями по европейскому образцу. Заставлял звонить по-новому, писать иконы не на досках, а на холсте. Велел разрушать часовни. Приказал “Мощей не являть и чудес не выдумывать”. Запрещал жечь свечи перед иконами, находящимися вне церкви. Нищих велел ловить, бить батожьем и отправлять на каторгу. С тех, кто подаст милостыню, приказал взыскивать штраф в пять рублей. Петр нарушил тайну исповеди и приказал священникам сообщать в Преображенский приказ (этот прообраз НКВД) о всех, кто признается на исповеди о недоброжелательном отношении к его замыслам.

   Петр издал, например, указ, согласно которого мужские монастыри должны были быть превращены в военные госпитали, а монахи в санитаров, а женские монастыри в швейные, ткацкие мастерские и мастерские кружев.

   Поэтому необходимо отметить, что именно в результате сужения Петром деятельности духовенства, послепетровская эпоха характерна сильным огрубением народных нравов. Монастыри, в течение всей истории бывшие рассадниками веры и образования, для Петра только “гангрена государства”. Петр так же, как и большевики, считает, что духовенство должно оказывать только то влияние на народ, которое ему разрешает государство.

   Этот вопрос особенно волновал Петра. “Ибо в монашестве сказывался старый аскетический идеал, светивший Московскому государству, который подлежал теперь искоренению, и он неоднократно к нему возвращался. О монашестве говорил и Указ 1701 года, и Особое Прибавление к Духовному Регламенту, и Указ о звании монашеском 1724 г. Все они были борьбой, и литературной, и законодательной со старым взглядом на монашество. Монастырь представлялся древне-русскому человеку осуществлением высшего идеала на земле. “Свет инокам ангелы, свет мирянам иноки” — вот тезис Московской Руси. Монашество почиталось чуть ли не выше царской державы, и сами цари стремились до смерти успеть принять монашеский чин. В лице своих подвижников, аскетов, иерархов, оно было душой теократического строя, умственного движения и нравственного воспитания до Петра. Хотя монашество в конце XVII века имело много отрицательных сторон, упоминаемых его исследователями (проф. Знаменский), однако идея его продолжала быть регулятором житейского строительства, пока властной рукой Петр не подточил критикой самую эту идею, и через литературные труды Феофана, и через свои законы”.

    Прибавление к “Духовному Регламенту” относит к предрассудкам старины, мнение, будто монашество есть лучший путь ко спасению, и что хоть перед смертью надо принять пострижение. Государство, таким образом, навязывает церкви свою точку зрения на чисто церковное установление и властно проводит ее через посредство церковных учреждений. Большого отвержения Церкви, как самостоятельного учреждения с самостоятельными целями и средствами трудно, кажется, себепредставить. Вся вообще монашеская жизнь была регулирована государственным законом.

    “А что говорят молятся, то и все молятся... Какая прибыль обществу от сего? Воистину токмо старая пословица: ни Богу, ни людям; понеже большая часть бегут от податей и от лености, дабы даром хлеб есть”, — говорил Петр.

Увидев, что протестантство обходится без черного духовенства, Петр решил покончить с монашеством. 26 января 1723 г. Он издал Указ, в котором велит “отныне впредь никого не постригать, а на былые места определять отставных солдат”.

В Прибавлении к “Духовному Регламенту” от мая 1722 года определено кого и как принимать в монахи, до мелочей регламентируется внутренняя жизнь в монастырях. “Весьма монахам праздным быт да не попускают настоятели, избирая всегда дело некое, а добре бы в монастырях бы завести художества. Волочащихся монахов ловить и никому не укрывать. Монахам никаких по кельям писем, как выписок из книг, так и грамоток советных без собственного ведения настоятеля никому не писать, чернил и бумаги не держать. Монахиням в мирских домах не жить, ниже по миру скитатися ни для какой потребы. Скитов пустынных монахам строити не lдопускати, ибо сие многи делают свободного ради жития, чтобы от всякой власти и надсмотрения удален жити возмогл по своей воле и дабы на новоустрояемом ските собирать деньги и теми корыстовался...”

    Монахам разрешено выходить из монастыря только четыре раза в год. Запрещено переходить из монастыря в монастырь. Пострижение в монахи разрешается

исключительно с разрешения царя. В случае смерти монахов монастырский приказ посылал в монастыри нищих, неизлечимых больных, сумасшедших и непригодных к работе каторжан.

   Монастыри не должны быть больше центрами просвещения. Петр хотел превратить монастыри в места благотворительности и общественного призрения. В монастыри посылались подкидыши, сироты, преступники, сумасшедшие, увечные солдаты, и монастыри постепенно превращались в богадельни, лазареты и воспитательные дома. Несколько женских монастырей были превращены в детские приюты, в которых воспитывались подкидыши и сироты.

   У Петра был такой же взгляд на монашество, как и у его почитателей большевиков.

“Он занят был сам преобразованием материальных сил народа, — указывает Зызыкин, — смотрел на подданных исключительно с государственной точки зрения, требовал чтобы решительно никто от такой именно службы не уклонялся, и монашеское

 отрешение от мира для него казалось тунеядством. Такая узко материалистическая точка зрения Петра простиралась и на духовенство. Монастыри перестают быть центром молитвы, подвига и связью с миром, прибежищем для обездоленных, а превращаются в монастырские богадельни, лазареты, теряют свой собственный смысл. Вся крайность петровского утилитарно материалистического воззрения сказалась в этой реформе монастырей, потребовавшей от монахов материального служения обществу, при убеждении в беспомощности их духовного служения, и уронившей значение монастыря. Толчок, данный Петром законодательству о Церкви, продолжался до половины XVIII в. и результат его виден из доклада Синода в 1740 г.: “много монастырей без монахов, церкви монастырские без служб; некого определять к монастырским службам ни в настоятели, ни в школы для детей”.

4. Историк П.Е.Ключевский о деятельности Петра Великого.

    По мнению историка Н. Сахновского, П. Е. Ковалевский дает крайне интересную оценку царствованию и преобразованиям Петра Великого (“Исторический путь России”). “Главную ответственность за неправильное направление петровских реформ надо возложить на мать Петра и на князя. Б. Голицына, которые не только не дали ему соответствующего образования и воспитания, но предоставили его целиком, вплоть до 21-летнего возраста, общаться с людьми некультурными, стоявшими вне русских интересов и не понимавшими ни русских исторических традиций, ни Православия. В самом Петре объединились благочестие и богохульство. Он увлекался всем иностранным, но был до конца русским. Он был жесток без удержу, когда дело касалось пользы государства, но преклонялся пред духовным авторитетом тех, кто осмеливался, как свт. Митрофаний Воронежский, ему прекословить”.

   “Положительные преобразования Петра это те — которые продолжают и развивают начатое при его отце и предшественниках и согласны с русской исторической традицией. Отрицательные — те, которые нарушают самое существо русской жизни и представляют разрыв с русской национальной самобытностью”.

   “Государственная система Петра Великого основывалась на чуждом русской исторической традиции, западном идеале автократии и на “пользе государства” как высшем благе. Она охватывала все стороны жизни страны и возглавлялась Монархом, который правил не в согласии с землей и не “по Правде Божией”, а “по Правде воли Монаршей”.

   “Россия до Петра была “симфонией” двух частей — Государства и Церкви, иногда нарушавшейся в ту или другую сторону, но без сосуществования которых она не мыслилась даже Иоанну Грозному”.

   Можно дать и другую характеристику царствованию Петра Великого: упадок нравов, проявившийся в Смутное время, все усиливающееся влияние иностранцев, под которое попал и Петр, не прекращавшееся брожение во всей стране в оба предыдущие царствования, раскол в Церкви и конфликт между царем и патриархом, произошедший при патриархе Никоне, в соединении с

обстоятельствами молодости Петра не могли дать иного результата. Перед Петром стояли проблемы внешних нашествий и войн, которые он вынужден был разрешать и разрешил отчасти под давлением внутреннего устройства страны, отчасти под давлением военной необходимости, отчасти под влиянием Запада, в соответствии с уже весьма распространившимися влияниями в стране, хотя и не всеми разделяемыми. Невозможно отрицать наличие этих взглядов уже тогда в значительной части высшего класса страны. Петр не учел, или не поспел учесть, что сила государства зиждется прежде всего в его Вере и в его самобытности. Но если реформы Петра не всегда приносили положительные результаты, то главным образом потому, что в последующий период начинавшие выявляться недостатки не только не были выправлены, но были чрезвычайно усилены и усугублены. Винить Петра Великого в этом бесспорном факте нет основания. Тем не менее в результате петровских преобразований России была навязана чуждая ей западная бюрократическая система управления, начался процесс разрушения духовных ценностей русской цивилизации, разрыв единства русского общества, отчуждения правящего класса и образованных слоев от народа.

    Заключение.

   Невозможно однозначно оценить деятельность такого человека, как Пётр-I. Недаром в память народную он вошёл под прозвищем Великий. Для одних - как великий разрушитель, для других - как великий созидатель. И те и другие по-своему правы. Занимать ту или иную точку зрения – занятие не благодарное. Истина – где-то посередине.

   Однако, схематично, можно проанализировать как положительные, так и отрицательные деяния царя Петра. Вот некоторые из них.

Созидательная деятельность.

- Азовский поход (1696) и победа русской армии;

- Великое посольство в Западную Европу (16971698);

- Русско-турецкая война за выход к Азовскому морю (1697-1700);

- Учреждение в Москве Ратуши и земских изб по городам (1699);

- Реформа системы комплектования армии (1699-1705);

- Ведение нового летоисчисления (с 1 января 1700 года);

- Северная война (1700-1721), победа в которой сделала Россию одной из крупнейших держав мира;

- Открытие Школы математических и навигационных наук (1700);

- Выход газеты «Ведомости» в Москве (1703);

- Основание Петербурга (1703);

- Учреждение губерний (1708);
- Полтавская битва (1709);

- Учреждение Сената (1711);

- Указ о единонаследии (1714);

- Основание Морской академии (1715);

- «Устав воинский» (1716);

- Начало первой подушной переписи (1718);

- Учреждение коллегий (1718-1721);

- Учреждение Главного магистрата (1720);

- «Табель о рангах» (1722);

- Указ о престолонаследии (1722);

- Открытие Академии наук в Петербурге (1725).

Разрушительная деятельность.

- Стрелецкий бунт (1698) и жестокая расправа над его участниками;
- Поражение русских войск при Нарве (1700);

- Усиление крепостного права и введение рекрутских наборов;

- Народное восстание в Астрахани (1705-1706); волнение башкир, татар и мари (1705-1711); восстание на  Дону К.Булавина (1707-1708);

- Прутский мир (1711), по которому Россия лишилась Азова;

- Отмена патриаршества и учреждение Синода (1721);

- Строительство Петербурга, верфей, кораблей, замена крепостной зависимости крепостным правом, рекрутские наборы, бесконечные войны – унесли жизни сотням тысяч крепостных крестьян.

 Дата создания сайта 11.07.2009 года.

 Последнее обновление страницы 01.10.2021 года.