Сказка о попе и о работнике его Балде

или

сказ о том, как Русская православная церковь борется с Пушкиным.

"Мы добрых граждан позабавим
И у позорного столпа
Кишкой последнего попа
Последнего царя удавим".

А.С. Пушкин.

   Переиздание сказки Александра Пушкина «О попе и его работнике Балде» в редакции Василия Жуковского, который по просьбе автора заменил главного героя с попа на купца, — вклад в изучение и популяризацию наследия великого русского поэта, считает руководитель пресс-службы Патриарха Московского и всея Руси протоиерей Владимир Вигилянский.
Впервые сказка увидела свет в 1840 году — оппонентом Балды в ней выступал купец Кузьма Остолоп. Версия сказки, где Балда поступил в услужение к попу, была напечатана в 1882 году в собрании сочинений Пушкина под редакцией П. Е. Ефремова. С приходом к власти большевиков именно она стала считаться канонической, сообщает РИА «Новости».

   Напомним, что пушкинскую сказку в редакции Жуковского, к которому после смерти поэта перешли права на публикацию его произведений, издал Свято-Троицкий собор города Армавир на Кубани тиражом в 4 тысячи экземпляров. По его словам заведующего кафедрой Армавирского православного социального института, кандидата философских наук, священника собора отца Павла, книги предполагается дарить воскресным школам и продавать в православных храмах.

   «Если это была воля Пушкина и наследника, который был издателем и выпускал его неопубликованные вещи, то он (отец Павел) ничего не нарушил. Это не самочиние священника, а памятник литературы, который он перепубликовал», — считает Вигилянский.

   По его словам, «это вклад» (в изучение литературы).

   Научные специалисты Государственного музея А.С. Пушкина в Москве пояснили, что Жуковскому пришлось изменить авторский пушкинский текст сказки «О попе и его работнике Балде» из-за церковной цензуры, существовавшей в России в XIX веке.

   «Наши научные специалисты не видят никакого криминала в том, что Жуковский изменил текст Пушкина. Жуковский понимал, что без этих изменений произведение просто не будет опубликовано. Кстати, он делал это не раз — чтобы пройти церковную цензуру, изменял и некоторые слова в стихах Александра Сергеевича», — сообщила руководитель пресс-службы музея Вероника Кирсанова.

   Со своей стороны отец Павел полагает, что Пушкин, хотя и написал сказку «О попе», не хотел ее издавать»как человек верующий» и просил после его смерти, если сказку все-таки решат напечатать, заменить персонажа.

   «Жуковский, перед которым поставили задачу издать неизданные произведения Пушкина, в 1840 году, издал эту сказку под названием «Сказка о купце Кузьме Остолопе и работнике Балде», — рассказал отец Павел.

   «В наши дни я искал сказку Пушкина в редакции Жуковского, нашел всего два экземпляра в Москве, в государственной библиотеке. Мне даже не поверили сначала, что есть такая книжка — думали, что опечатка», — сказал собеседник агентства.

   Он пояснил, что, издавая эту книгу, хотел восстановить историческую справедливость и доказать, что Пушкин «не был богохульником».

   Аргументация простая: в первой редакции сказки действительно был купец Кузьма Остолоп. Только есть небольшая поправка — Пушкин писал все-таки о попе, только издавалась сказка под редакцией Жуковского, и из-за цензуры поп был заменен на Кузьму Остолопа. А позже, сказка публиковалась под редакцией Ефремова с рукописи, в главной роли с попом.

   Кратко, по порядку как это было, по материалам Вики:

   1. Сказка «О попе» была написана в Болдине 13 сентября 1830 года.
   2. Впервые сказка была напечатана В. А. Жуковским в 1840 году. По цензурным причинам Жуковский заменил попа на купца Кузьму Остолопа: «Жил-был купец Кузьма Остолоп по прозванию Осиновый Лоб». Далее всюду поп был заменён на Кузьму.
   3. В 1882 году в собрании пушкинских сочинений под редакцией П. Е. Ефремова сказка напечатана по рукописи.

   Еще один презабавный аргумент: отец Павел полагает, что Пушкин, хотя и написал сказку «О попе», не хотел ее издавать»как человек верующий» и просил после его смерти, если сказку все-таки решат напечатать, заменить персонажа.

   Вернусь к началу, РПЦ уж как-то слишком близко к сердцу приняла сказку Пушкина. Ох, не с проста это… Уж как-то слишком много усилий прилагается, чтобы осветлится.

   К слову сказать, Жуковский, к которому после смерти Пушкина перешли права на издание его произведений, был вынужден внести такую правку, чтобы тогдашняя церковная цензура допустила рукопись к публикации. С тех пор прошло почти 200 лет, на минуточку… История повторяется.

   Разумеется, католики ничуть не меньше похорошинли идей и множество книг придали огню. Но мы говорим не о средневековье, а о времени нынешнем. Не могу себе представить современную редакцию (а чего уж мелочиться) «Собора Парижской Богоматери», где случай, когда и без того грешный в плотской любви к женщине, архидиакон Фролло пытается убить челоека, переписан так, что попытка убиства совершается кем-нибудь другим. Ну, например, тем же Квазимодо.

   Вы скажите, уж слишком различны жанры. Да, но… Время первой публикации примерно одинаково; в первом произведении высмеивается образ поведения духовенства РПЦ, в другом же, среди прочего, говориться о более страшном — о смерных грехах духовенства каталоческого (причем значительно более высокого ранга, чем безымянный поп, который мог быть простям дьячком сельсткого прихода); и там и там пытливыц читатель найдет массу деталей обличающих образ жизни и мысли совего духовенства.

   И тут дело не в образе жизни, а в попытках скрыть или подменить истину красивой заплаткой. Вот только заплатка уж очень выделяется.
 

Жил-был поп,
Толоконный лоб.
Пошёл поп по базару
Посмотреть кой-какого товару.
Навстречу ему Балда
Идёт, сам не зная куда.


“Что, батька, так рано поднялся?
Чего ты взыскался?”
Поп ему в ответ: “Нужен мне работник:
Повар, конюх и плотник.
А где найти мне такого
Служителя не слишком дорогого?”
Балда говорит: “Буду служить тебе славно,
Усердно и очень исправно,
В год за три щелка тебе по лбу.
Есть же мне давай варёную полбу”.
Призадумался поп,
Стал себе почёсывать лоб.
Щёлк щелку ведь розь.
Да понадеялся он на русский авось.
Поп говорит Балде: “Ладно.
Не будет нам обоим накладно.
Поживи-ка на моём подворье,
Окажи своё усердие и проворье”.
Живёт Балда в поповом доме,
Спит себе на соломе,
Ест за четверых,
Работает за семерых;
Досветла всё у него пляшет,
Лошадь запряжёт, полосу вспашет.
Печь затопит, всё заготовит, закупит,
Яичко испечёт да сам и облупит.
Попадья Балдой не нахвалится,
Поповна о Балде лишь и печалится,
Попёнок зовёт его тятей;
Кашу заварит, нянчится с дитятей.
Только поп один Балду не любит,
Никогда его не приголубит,
О расплате думает частенько;
Время идёт, и срок уж близенько.
Поп ни ест, ни пьёт, ночи не спит:
Лоб у него заране трещит.
Вот он попадье признаётся:
“Так и так: что делать остаётся?”
Ум у бабы догадлив,
На всякие хитрости повадлив.
Попадья говорит: “Знаю средство,
Как удалить от нас такое бедство:
Закажи Балде службу, чтоб стало ему невмочь,
А требуй, чтоб он её исполнил точь-в-точь.
Тем ты и лоб от расправы избавишь
И Балду-то без расплаты отправишь”.
Стало на сердце попа веселее.
Начал он глядеть на Балду посмелее.
Вот он кричит: “Поди-ка сюда,
Верный мой работник Балда.
Слушай: платить обязались черти
Мне оброк по самой моей смерти;
Лучшего б не надобно дохода,
Да есть на них недоимки за три года.
Как наешься ты своей полбы,
Собери-ка с чертей оброк мне полный”.
Балда, с попом понапрасну не споря,
Пошёл, сел у берега моря;
Там он стал верёвку крутить
Да конец её в море мочить.
Вот из моря вылез старый Бес:
“Зачем ты, Балда, к нам залез?” -
“Да вот верёвкой хочу море морщить
Да вас, проклятое племя, корчить”.
Беса старого взяла тут унылость.
“Скажи, за что такая немилость?” -
“Как за что? Вы не платите оброка,
Не помните положенного срока;
Вот ужо будет нам потеха,
Вам, собакам, великая помеха”.-
“Балдушка, погоди ты морщить море,
Оброк сполна ты получишь вскоре.
Погоди, вышлю к тебе внука”.
Балда мыслит: “Этого провести не штука!”
Вынырнул подосланный бесёнок,
Замяукал он, как голодный котёнок:
“Здравствуй, Балда мужичок;
Какой тебе надобен оброк?
Об оброке век мы не слыхали,
Не было чертям такой печали.
Ну, так и быть - возьми, да с уговору,
С общего нашего приговору -
Чтобы впредь не было никому горя:
Кто скорее из нас обежит около моря,
Тот и бери себе полный оброк,
Между тем там приготовят мешок”.
Засмеялся Балда лукаво:
“Что ты это выдумал, право?
Где тебе тягаться со мною,
Со мною, с самим Балдою?
Экого послали супостата!
Подожди-ка моего меньшого брата”.
Пошёл Балда в ближний лесок,
Поймал двух зайков, да в мешок.
К морю опять он приходит,
У моря бесёнка находит.
Держит Балда за уши одного зайку:
“Попляши-тка ты под нашу балалайку;
Ты, бесёнок, ещё молоденек,
Со мною тягаться слабенек;
Это было б лишь времени трата.
Обгони-ка сперва моего брата.
Раз, два, три! догоняй-ка”.
Пустились бесёнок и зайка:
Бесёнок по берегу морскому,
А зайка в лесок до дому.
Вот, море кругом обежавши,
Высунув язык, мордку поднявши,
Прибежал бесёнок, задыхаясь,
Весь мокрёшенек, лапкой утираясь,
Мысля: дело с Балдою сладит.
Глядь - а Балда братца гладит,
Приговаривая: “Братец мой любимый,
Устал, бедняжка! отдохни, родимый”.
Бесёнок оторопел,
Хвостик поджал, совсем присмирел,
На братца поглядывает боком.
“Погоди, - говорит, - схожу за оброком”.
Пошёл к деду, говорит: “Беда!
Обогнал меня меньшой Балда!”
Старый Бес стал тут думать думу.
А Балда наделал такого шуму,
Что всё море смутилось
И волнами так и расходилось.
Вылез бесёнок: “Полно, мужичок,
Вышлем тебе весь оброк -
Только слушай. Видишь ты палку эту?
Выбери себе любую мету.
Кто далее палку бросит,
Тот пускай и оброк уносит.
Что ж? боишься вывихнуть ручки?
Чего ты ждешь?” - “Да жду вон этой тучки;
Зашвырну туда твою палку,
Да и начну с вами,чертями,свалку”.
Испугался бесёнок да к деду,
Рассказывать про Балдову победу,
А Балда над морем опять шумит
Да чертям верёвкой грозит.
Вылез опять бесёнок: “Что ты хлопочешь?
Будет тебе оброк, коли захочешь...” -
“Нет, - говорит Балда, -
Теперь моя череда,
Условия сам назначу,
Задам тебе, вражонок, задачу.
Посмотрим, какова у тебя сила.
Видишь, там сивая кобыла?
Кобылу подыми-тка ты
Да неси её полверсты;
Снесёшь кобылу, оброк уж твой;
Не снесёшь кобылы, ан будет он мой”.
Бедненький бес
Под кобылу подлез,
Понатужился,
Понапружился,
Приподнял кобылу, два шага шагнул,
На третьем упал, ножки протянул.
А Балда ему: “Глупый ты бес,
Куда ж ты за нами полез?
И руками-то снести не смог,
А я, смотри, снесу промеж ног”.
Сел Балда на кобылку верхом
Да версту проскакал, так что пыль столбом.
Испугался бесёнок и к деду
Пошёл рассказывать про такую победу.
Черти стали в кружок,
Делать нечего - черти собрали оброк
Да на Балду взвалили мешок.
Идёт Балда, покрякивает,
А поп, завидя Балду, вскакивает,
За попадью прячется,
Со страху корячится.
Балда его тут отыскал,
Отдал оброк, платы требовать стал.
Бедный поп
Подставил лоб:
С первого щелка
Прыгнул поп до потолка;
Со второго щелка
Лишился поп языка;
А с третьего щелка
Вышибло ум у старика.
А Балда приговаривал с укоризной:
“Не гонялся бы ты, поп, за дешевизной”.

А.С. Пушкин